Я, ангелица - Катажина Береника Мищук

Перед нами стояли три малюсеньких карлика. У каждого из них были светлые кудри, маленькие белые крылышки на спине и белые трусы, подозрительно напоминавшие подгузник. На первый взгляд они казались милыми. Но если приглядеться…

– Ах! Путто, да еще и трое! – Азазель выглядел так, будто собирался захлопать в ладоши от восторга. – Я возьму этого! – Он указал пальцем на карлика с легкой щетиной и кустистыми бровями.

– А я этого. – Белет подошел к своему путто, у которого сильно выступала нижняя челюсть, а на спине между крылышками торчал волосатый горб.

Мне достался относительно высокий, но самый уродливый. На щеках у него была как минимум четырехдневная щетина, на пухлом плечике – татуировка, изображавшая сердце, пронзенное стрелой, а из-за трусов торчала пачка сигарет.

– Путто? – медленно спросила я.

Азазель улыбнулся, довольный тем, что сможет прочесть мне лекцию на эту тему. Но мой личный ассистент его опередил. Низким хриплым голосом, совершенно неподходящим особе таких размеров, он пояснил:

– Каждый из нас – путто. Люди ошибочно называют нас херувимами или амурами. Мы вошли в моду в эпоху Возрождения и барокко, когда наши изображения часто помещали на фресках и картинах. Нас еще называют купидонами, херувимчиками, ангелочками… – закончил он пропитым голосом и рыгнул.

В нем было столько же от ангелочка, сколько у меня – от дьяволицы…

Азазель не выдержал. Он обязательно должен был встрять.

– Что касается херувимов, то в высшей степени ошибочно и обидно называть так этих существ! Я когда-то был херувимом! Веришь, Виктория? Я стоял в строю прямо за Богом. Я был одним из самых величайших, самых великолепнейших, самых достойнейших…

– И самых самовлюбленных, – тихо вставил Белет.

– …ангельских особ! – закончил Азазель. – А знаешь, как выглядят херувимы?

Я не ответила. Послушно ждала, пока он сам не перестанет говорить.

– У херувимов, – продолжал он взволнованным голосом, – человеческие лица, орлиные крылья и туловища наполовину быка, наполовину льва! Разве это не прекрасно?

– Ну, и где твои копытца? – спросила я.

Азазель явно не ожидал такого ответа, потому что он растерялся.