Одинокая волчица, или Я проткну твое сердце шпилькой - Юлия Шилова

– А я с тобой вообще дел не имел. – Глаза незнакомца блеснули злым огоньком.

– Да и я с тобой дел не имела, – вставила я свои пять копеек.

– Тогда зачем ты мне адрес продиктовала? А ну-ка, пойдём в комнату поговорим. У меня времени не так много.

Я пристально посмотрела на Карину, и та покачала головой.

– Ангелина без меня никуда не пойдёт. Нам друг от друга скрывать нечего. Мы достаточно близкие подруги, поэтому, если хочешь что-то сказать, говори при мне.

Недолго думая, незнакомец достал пистолет и направил его на мою подругу.

– Я смотрю, тебе с первого раза непонятно? Я же чётко сказал: с тобой дел не имел и иметь не буду. Поэтому посиди на кухне, покури-выпей и не суй нос в чужие дела.

Молодой человек подошёл к городскому телефону, взял лежащий на столе нож и перерезал провод. Затем ткнул пистолетом Карине в грудь и потребовал, чтобы она отдала ему мобильник. Карина полезла в карман, протянула свой мобильник и испуганно посмотрела на меня.

– Да не переживай ты так, – бросил он ей. – Сейчас мы с твоей подругой малость переговорим, и вы продолжите веселье. Выпить-то ещё есть?

– Есть, – пробурчала она.

– Тогда в чём дело? Налей стопочку, успокойся и не вздумай делать резких движений типа выглянуть в окно, позвать на помощь или броситься к входной двери. Не забывай – у меня пушка. Всё поняла?

– Поняла.

– Ну вот видишь, какая ты, оказывается, понятливая девочка. Не переживай, я твою подружку долго не задержу.

Как только мы вошли в большую комнату, безымянный молодой человек слегка приоткрыл дверь, чтобы следить за передвижением Карины, и сел на стул недалеко от двери, положив пистолет на колени. Я присела в стоящее у окна кресло и попыталась унять дрожь.

– Значит, вот ты какая, Ангелина… – Он оглядел меня с ног до головы и ухмыльнулся.

– Не нравлюсь?

– Нравишься. Разве ты можешь мужикам не нравиться?

– Не знаю. Вам, мужикам, виднее. У вас вкусы разные.

– И Лёвке ты очень нравилась. Вернее, он был очень сильно в тебя влюблён.

– Может быть, ты всё-таки представишься? – я перевела дыхание. – Очень тяжело общаться с человеком, не зная имени.

– Называй меня Сашей.

– Просто так называть или тебя и в самом деле так зовут?

– А какое это имеет значение?

– Хорошо, действительно никакого. Я была бы тебе очень признательна, если бы ты спрятал пистолет. Дело в том, что я сегодня пережила жуткий стресс. Чуть ли не у меня на глазах погиб любимый человек. Я чудом осталась жива. У меня же нервы не железные. Не могу спокойно разговаривать и смотреть на оружие.

– А ты на него и не смотри. Я же пушку не на тебя наставил. Она просто лежит себе на коленях и никому не мешает. Не обращай внимания на мелочи.

– У нас с тобой разные понятия о мелочах. Саш, так какую ты правду мне хотел рассказать?

– Я могу назвать тебе имя убийцы.

– Хорошо, я слушаю. – Чтобы придать своим словам уверенности, я закинула ногу на ногу.

– Лёву убила ты.

Эти слова ударили меня, словно пощёчина. От страха и возмущения алкоголь моментально куда-то испарился, и я ощутила, как сильно застучала кровь в висках.

– Ты в своём уме? Что ты такое говоришь? !

– Ангелина, только не ломай здесь комедию. Явка с чистосердечным признанием скостит тебе срок. Бери листок бумаги и пиши.

– Что писать-то?

– Чистосердечное признание. Я продиктую.

– Да ты с дуба, что ли, рухнул? !

– Ангелина, я не Лёва. И не нужно тут передо мной ломать комедию. Бери бумагу, ручку и пиши. Я такая-то, такая-то, чистосердечно признаюсь, что заказала своего любовника и хочу понести заслуженное наказание. Можешь, конечно, ещё написать, что ты во всём раскаиваешься, но особого покаяния я как-то не наблюдаю.

– Я не буду писать о том, чего не делала. – Я ощутила, как глаза защипало от слёз. – Неужели не видишь, что мне и так тяжело. Ты пришёл, чтобы меня добить?

– Я пришёл, чтобы добиться правосудия. Бери листок и пиши. Повторять ещё раз не буду.

Поняв, что этому сумасшедшему бесполезно что-то доказывать и мой отказ может стоить мне жизни, я подошла к шкафу, чтобы достать бумагу. Руки жутко дрожали, мозг отказывался соображать, мысли путались. Первое, что пришло в голову: сейчас я в безвыходном положении, и мне остаётся сознаться в том, чего я не делала. Даже если моё заявление попадёт в милицию, я всегда могу его опровергнуть и доказать, что меня вынудили написать под дулом пистолета. В конце концов, у меня есть свидетель. Это Карина. Но меня очень сильно пугала нечистоплотность нашей милиции. Я никогда не верила в её порядочность и считала милиционеров самыми первыми бандитами при власти, законе и погонах. Я боялась, что, прочитав это заявление, они вцепятся в меня мёртвой хваткой и обвинят во всех грехах. Ведь должен же кто-то быть крайним. Менты особо не церемонятся. Главное найти крайнего. Им же план нужно давать.

Взяв листок, я посмотрела на заглянувшую в комнату Карину, которая сделала самое невинное лицо и осторожно спросила:

– А в туалет-то я могу сходить? Или мне нужно сидеть и терпеть?

– Сходи, – бросил ей Александр и взглядом показал, чтобы она убиралась.

– Спасибо, – изобразила улыбку Карина и, тут же протянув руку с газовым баллончиком, прыснула ему в лицо слезоточивым газом.

– Ах ты, сука! – закричал Александр, подскочил с места и, закрыв лицо ладонями, стал истошно орать. – Убью, сука! Ей-богу, убью! !!

Сев на корточки, он стал шарить рукой по полу в поисках пистолета. Поняв, что нельзя терять ни минуты, я тут же схватила пистолет и выстрелила Александру в грудь. С оружием я всегда была на «ты», так как имела мужское хобби, а проще говоря, увлекалась стрельбой, часто посещая тир, который находится недалеко от моего дома.

Молодой человек вскрикнул и с грохотом повалился на пол. Я выронила пистолет и зарыдала.