Черные паруса - Аластер Рейнольдс

Обычно такие схемы сопровождались примечаниями. Например, Третье Заселение иногда называли Эпохой изготовителей шарльеров, потому что никому не удалось найти шарльер, который был бы старше. Восьмое Заселение часто называли Эпохой Двуглавых Владык. Одиннадцатое – либо Советом Облаков, либо Империей Вечно Набегающих Волн, либо и тем и другим сразу, в зависимости от заинтересованного лица. Это было сложно, потому что у экипажей имелась своя терминология, а у историков – несколько других, и они не всегда сочетались.

Однако здесь не было никаких пояснений – только колонны, окрашенные в тот же красный цвет, что и базовая линия.

– Полагаю, тут есть подвох, – сказала я. – Иначе ты не просила бы меня назвать то, что мы обе знаем как дважды два.

– Разверни левую страницу, душа моя. Она сделана так, чтобы ложиться поверх той, которую ты уже разложила на столе.

Я взялась за край полупрозрачного листа, а когда он достиг полного размера, прижала тем же пресс-папье. И нахмурилась.

– Это еще что?

– Загадка, которую, как я надеялась, ты сможешь объяснить. Только на самом деле это не загадка, поскольку смысл достаточно ясен. Но я не совсем понимаю смысл этого смысла, если можно так выразиться.

– Я тоже.

На полупрозрачном листе также была красная линия с рисками, которые в точности совпадали с теми, что на нижней странице. Другими словами, схема включала тот же временной промежуток. Но от базовой линии на полупрозрачном листе поднимался настоящий лес колонн, гораздо больше, чем жалкие тринадцать на главной временной шкале. Они были распределены равномерно – с рисками не совпадали, но расстояние между ними выглядело одинаковым.

– Их тут сотни, – сказала я.

– Четыреста сорок, если это имеет значение, – ответила Фура. – Паладин исследовал схему и получил ту же цифру. Напомни мне, Паладин, какие между ними интервалы?

– Каждая вертикальная отметка отстоит от предыдущей на двадцать две тысячи пятьсот лет, – сообщил робот.

– Теперь ты видишь, как они соотносятся с тринадцатью большими колоннами на нижнем листе? – спросила меня Фура.

– Большинство – никак.

– Но тринадцать отметок на обоих листах безупречно совпадают – Паладин это подтвердил.

Так оно и было на самом деле, насколько я могла судить, напрягая зрение и рассматривая полупрозрачный лист вместе с тем, что под ним, учитывая складки бумаги, толщину нарисованных чернилами колонн и прочее.

– Не знаю, что и думать, – сказала я. – Тринадцать Заселений очень хорошо вписываются в отметки на прозрачном листе. Но как насчет сотен, которые вообще с ними не совпадают? Они находятся в промежутках между Заселениями, а мы знаем, что в те периоды цивилизаций не существовало.

– Известных нам цивилизаций.

Я медленно кивнула. Время от времени историки допускали теоретическую возможность существования Теневых Заселений – маленьких ложных рассветов цивилизации, случавшихся между известными Заселениями. От них либо не осталось никаких следов, либо эти следы затерялись среди руин ведомых нам Заселений. Такая вероятность, полагаю, существовала, и она давала возможность историкам спорить на эту тему, что идеально соответствовало их темпераменту. Но, насколько я помнила, даже самый сумасбродный историк никогда не предполагал, что существовали сотни Теневых Заселений.

Что уж говорить про четыреста двадцать семь.

– Этого не может быть, – твердо заявила я. – Мы бы о таком уже знали. Оценщики рвали бы на себе волосы каждый раз, когда кто-то открывал очередной шарльер. Вся система рассыпалась бы. Но Тринадцать Заселений в систему, как правило, вписываются. Паладин, которое из них тебя сделало?

– Я робот Двенадцатого Заселения, мисс Адрана, и вам это прекрасно известно.

– И ты бы знал, если бы между тем и этим Заселениями случилось еще несколько десятков Теневых, не так ли?

– Не могу сказать с уверенностью, мисс Адрана. Бо? льшую часть времени я был пленником шарльера. Мне также приходится полагаться на исторические записи, собранные людьми.

– Жестяные головы знают только то, что мы им говорим, – сказала Фура, что было немного невежливо по отношению к слушающему нас Паладину.

– Где-то должны быть более старые роботы или роботы с лучшей памятью, верно?

– Удачи тебе в поисках, а если найдешь таких – в том, чтобы их разговорить. Это опасное знание, сестра. Я ничуть не удивлюсь, если жестяные головы ради собственного блага притворятся, будто им ничего не известно.

Я уставилась на листы, отчасти уверенная, что Фура подбросила мне эту головоломку в качестве отвлекающего маневра, зная, как сильно я люблю такие вещи. Но другая часть меня не могла удержаться – ее тянуло к этой схеме.

– Тринадцать линий, похоже, совпадают, – согласилась я. – Но не уверена, что это нам о чем-то говорит. Если бы ты попросила меня найти закономерность, соответствующую нашей временно? й шкале, уверена, это было бы не слишком трудно. Мы хорошо умеем отыскивать закономерности, но это не значит, что в них сокрыта какая-то глубокая истина.

– Это тебе не в Нейронном переулке по чайным листьям гадать, – укоризненно произнесла Фура. – Какой-то разумник приложил немало усилий, чтобы выявить систему, – и я думаю, в этом что-то есть.

– Так ты действительно считаешь, что существовали все эти Теневые Заселения, сотни Заселений, чьих следов никто еще не нашел?

Ее ответ был более обдуманным, более осторожным, чем я ожидала.

– Нет, не совсем так. Но, получается, нечто должно было происходить через означенные промежутки времени, а произошло всего лишь тринадцать раз – и это меня в той же степени озадачивает.

Мной овладело любопытство, и я убрала пресс-папье, сложила листы и просмотрела остальную часть тяжелого тома. Страницы были заполнены замысловатыми маленькими графиками, цифрами и вычислениями, а также любопытными алгебраическими закорючками и множеством схем, похожих на те, что были на раскладывающихся страницах, с дополнениями в виде временны? х шкал и меток.

Я поняла, что все это нарисовано и написано от руки. Чернилами и красками, очень тщательно, без единой кляксы или исправления. Почерк слишком уж аккуратный, решила я. Только сумасшедший мог с такой маниакальной аккуратностью – словно превратился в печатное устройство – заполнять страницу за страницей, излагая запутанные теории и ни разу не допустив какую-нибудь оплошность.

– Это работа либо гения, либо кого-то столь же безумного, как Боса. Она уничтожила все книги в библиотеке Ракамора. Почему с этой не поступила так же?