Лебединая песнь - Роберт Маккаммон

«Дисциплина и контроль», – подумал он. Это были две вещи, которые делали мужчину мужчиной.

Он все еще злился из-за того, что в его душевой обвалился потолок, хотя знал, что перекрытия и стены дали трещины и подались во многих местах «Дома Земли». Маклин много раз обращался к братьям Осли, но те заявили: в отчетах строителей указано, что осадка нормальная.

– При чем тут, в задницу, осадка! – вспылил тогда Маклин. – У нас неприятности с откачкой воды! Вода скапливается над потолком и просачивается вниз.

– Не лезьте в бутылку, полковник, – ответил ему из Сан-Антонио Донни Осли. – Если вы нервничаете, то и клиенты начинают нервничать. Нет смысла волноваться, потому что гора стоит несколько тысяч лет и никуда пока не делась.

– Дело не в горе! – рявкнул Маклин, стискивая в кулаке трубку. – Дело в туннелях! Моя бригада уборщиков каждый день находит трещины!

– Это из-за осадки. Послушайте, мы с Терри вбухали больше десяти миллионов в этот проект. Мы строили надолго! Если бы нас не держали здесь дела, мы были бы с вами. Теперь у вас там, глубоко под землей, осадка и протечки. И с этим ничего не поделаешь. Но мы платим вам сто тысяч долларов в год за то, чтобы вы поддерживали реноме «Дома Земли» и жили в нем, вы – герой войны. Так что замазывайте щели, и пусть все будут довольны.

– Нет, это вы послушайте, мистер Осли. Если через две недели не будет специалиста-строителя, я уезжаю. Плевать мне на контракт. Я не собираюсь вдохновлять людей жить в «Доме Земли», если здесь небезопасно.

– Верю, – сказал Донни, и его тон стал на несколько градусов холоднее, – но вам, полковник, лучше успокоиться. Вы что же, хотите выйти из дела? Это непорядочно. Вы только вспомните, как мы с Терри нашли вас и приняли, до того как вы совсем докатились, ну?

«Дисциплина и контроль! – подумал Маклин с заколотившимся сердцем. – Дисциплина и контроль! » И стал слушать обещания Донни Осли в течение двух недель прислать специалиста-строителя из Сан-Антонио, чтобы осмотреть убежище самым тщательным образом.

– Однако все же вы главный. У вас неприятности – разберитесь. Лады?

Разговор произошел почти месяц назад. Специалист так и не приехал.

Полковник Маклин остановил электромобиль у двойных дверей. Над ними красовалась надпись: «Главный зал», выполненная вычурными буквами под старину. Прежде чем войти, он затянул ремень еще на одну дырочку, хотя брюки успели сморщиться на поясе, втянул живот и, прямой и стройный, вошел.

В красных виниловых креслах сидело около дюжины людей. На сцене капитан Уорнер отвечал на вопросы и показывал на карте особенности «Дома Земли». Сержант Шорр, стоявший наготове на случай более трудных вопросов, увидел полковника и быстро подошел к кафедре с микрофоном.

– Извините, капитан, – сказал он, прерывая объяснение принципов герметизации и системы очистки воздуха. – Итак, позвольте мне представить всем того, кто, в общем, в этом не нуждается: полковник Джеймс Барнет Маклин.

Чеканя шаг, полковник шел по центральному проходу, а аудитория аплодировала. Он занял место на сцене, под флагами США и «Дома Земли», и оглядел аудиторию. Аплодисменты не смолкали: встал человек средних лет в камуфляжной военной куртке, за ним его жена, одетая так же, потом в порыве поднялись все. Маклин дал им поаплодировать еще пятнадцать секунд, поблагодарил и попросил сесть.

Позади полковника сел капитан Уорнер, по прозвищу Мишка Тедди, крепкий мужчина, в прошлом «зеленый берет». Уорнер потерял левый глаз при взрыве гранаты в Судане и теперь носил на лице черную повязку наискосок. Рядом с ним сел Шорр. Маклин стоял, собираясь с мыслями. Он произносил приветственную речь перед каждой партией новоприбывших в «Дом Земли», объяснял, насколько это безопасное место и что после вторжения русских оно станет последней американской крепостью. После чего полковник отвечал на вопросы, пожимал руки и давал автографы. За это братья Осли ему и платили.

Он поглядел собравшимся в глаза. Эти люди привыкли к мягкой, чистой постели, ароматной ванне и ростбифу по воскресеньям.

«Трутни», – подумал он.

Они жили, чтобы размножаться, пить, жрать и испражняться, и полагали, будто знают все о свободе, верности и мужестве, но на самом деле им не было известно об этих качествах. Маклин окинул взглядом их лица и не увидел в них ничего, кроме трусости и слабости. Это были люди, которые думали, что жертвуют женами, мужьями, детишками, домами и всем, чем владели, ради того чтобы держать русское дерьмо подальше от своих берегов, но в действительности они не жертвовали ничем, потому что были слабы духом, а их мозги сгнили от некачественной умственной пищи. И вот они здесь, как и все другие, ждут, что он расскажет им, какие они истинные патриоты.

Маклину хотелось крикнуть, чтобы они бежали подальше от «Дома Земли», что убежище спроектировано некачественно и что им, слабовольным неудачникам, надо отправляться по домам и трястись в своих подвалах.

«Господи Исусе! – подумал он. – Какого черта я здесь делаю? »

Но внутренний голос ожег его, как бичом: «Дисциплина и контроль! Возьми себя в руки! » Это был голос Солдата-Тени, который всегда следовал за ним.

Джимбо на секунду закрыл глаза. А когда открыл их, то взгляд его упал на худого, хрупкого на вид мальчика, сидевшего во втором ряду между отцом и матерью.

«Хороший ветер сдует его с высот на землю», – решил он, медленно вглядываясь в светло-серые глаза.

Ему показалось, что он кое-что узнает в этих глазах – решительность, хитрость, волю. Это напомнило полковнику его самого на фотографиях, сделанных, когда он был ровесником этого мальчишки – жирным неуклюжим неряхой, которого отец, капитан ВВС, лупил при каждом удобном случае.

«Из всех, кто сидит передо мной, – подумал он, – только этот тощий пацан может получить шанс. Остальные – дерьмо собачье».

Он взял себя в руки и начал вступительную речь с таким энтузиазмом, словно чистил отхожее место.

Пока полковник Маклин говорил, Роланд Кронингер с живым интересом рассматривал его. Полковник оказался несколько полнее, чем на фотографиях в «Солдатах удачи», и выглядел сонным и усталым. Роланд был разочарован. Он ожидал увидеть подтянутого, бодрого героя войны, а не продавца подержанных автомобилей, одетого в военные отрепья. Трудно было поверить, что это тот самый человек, который сбил над мостом Тханьхоа три «МиГа», прикрывая потерявший управление самолет товарища, а потом катапультировался из разваливающегося истребителя.