В ворохе чувств, или Разведена и очень опасна - Юлия Шилова

А дальше… Дальше череда пластических операций и передача мне так называемых дел. Конечно, Женьке было довольно трудно убедить своих товарищей в том, что я – это он и что теперь все функции, которые исполнял мой брат, отныне и навсегда будет исполнять женщина. Это был долгий процесс, и на это понадобилось немалое время. Время на то, чтобы мне поверили, меня начали слушать и я завоевала авторитет и уважение. Меня приняли, а те, кто уперся, что никогда в жизни не подчинится женщине, ушли из нашей команды или отошли в мир иной. Мы с братом стали одним целым. Он поселился в своем особняке, а я приступила к делам, которые не терпели отлагательства. Теперь я стала его правой рукой, а он моим мозговым центром. Когда мне требовался совет или что-то не получалось, я тут же звонила ему, и он всегда помогал найти выход. Вот так мы и стали жить. Вот так мы и теперь живем… Я привыкла к этой жизни и никакой другой уже не хочу. Я привыкла носить брюки, ездить на дорогой машине, заходить в кафе или в магазины вместе со своими стрижеными охранниками… Я привыкла к тому, что на меня везде обращают внимание. Везде, где бы я ни была и что бы я ни делала… На меня всегда смотрят, разве что не показывают пальцем. Именно такой я и мечтала стать. Высокой, стильной, красивой, окруженной сильными, уверенными мужчинами, которые преданно смотрят мне в глаза и готовы в любую минуту исполнить любую мою прихоть. Именно так я превратилась из совершенно обыкновенной девушки в уверенную в себе женщину. Именно так…

– Санька, да вставай же ты наконец! Саня, тебе что, и в самом деле плохо? ! Что случилось, Саня? !! – кричал брат, с отчаянием глядя на меня, распростертую на снегу.

Я оторвалась от своих размышлений, подняла голову и посмотрела на испуганного брата:

– Жень, ты и в самом деле испугался?

Я тут же встала и принялась стряхивать с себя снег.

– Испугался. Разве не видно? ! Ты давай больше так не шути. Я ведь не железный. Я подумал, что с тобой что-то случилось…

– А что со мной могло случиться?

– Не знаю. Просто я увидел, что ты лежишь без движения… А у меня по этой части психика нарушена, я ведь столько друзей похоронил.

– Меня тебе хоронить не придется. Я жуть какая живучая… – Я посмотрела на брата и постаралась выдавить из себя улыбку.

– Это черный юмор, – сухо сказал брат и поправил сползавший плед.

– Ладно, не злись. Давай свою пятерню… – Я быстро подошла к брату и протянула ему руку.

– Зачем?

– Затем, что будем мириться.

– А мы с тобой ссорились?

– Тем не менее мириться будем.

Брат засмеялся и протянул мне свою руку. Я старательно, по-мужски пожала ее и глазами попросила у Жени прощения.

– Ну, сестренка, ты у меня просто настоящий Саня. Настоящий мужик!

– Прекрати, какой я тебе мужик. Я всего лишь слабая женщина.

– Еще скажи, что ты беззащитная, – громко рассмеялся брат.

– Не такая уж я беззащитная. За меня есть кому постоять.

– Это точно. Обижать тебя никому бы не посоветовал.

– Пойдем посидим в стеклянной беседке, а то у меня вся шуба мокрая, – предложила я Женьке.

– А может, лучше вернемся в дом, а то простынешь еще? – забеспокоился брат. – Ты всю шубу в снегу изваляла. Женщинам на снегу лежать не рекомендуется.

– А я женщина, которая никогда в жизни не жила по рекомендациям.

– Женские дела беречь нужно. У меня до сих пор наша мать перед глазами стоит. Сколько она, бедная, намучилась. Сколько «скорых» мы вызывали, в скольких больницах она лежала… А ведь с чего все началось? На отдыхе посидела у костра на холодной земле. Посидела всего один раз, а страдала всю свою жизнь.

– Будем надеяться, что эта беда меня обойдет.

– Будем надеяться.

Уходить в дом не хотелось, и я предложила:

– Давай еще подышим свежим воздухом, хотя бы десять минут.

– Как скажешь. – Брат достал свою трубку и закурил. – Люблю покурить на свежем воздухе.

– Вот именно, тем более ты весь дом уже прокурил.

Закатив его коляску в застекленную беседку, я стряхнула снег с шубы и только тут заметила, что она очень мокрая. Как бы и в самом деле не простыть.

Я плохо поняла то, что произошло в следующий момент. Женька посмотрел куда-то в сторону деревьев, и в его глазах мелькнула ярость.

– Ложись, – крикнул он мне и взмахнул рукой.

– Что? – Я не успела сообразить.

– Ложись!

– Зачем? – совсем растерялась я.

– Ложись, я сказал! На пол! Быстро на пол!

Раздался какой-то глухой хлопок. Брат вскрикнул и опустил голову. Затем послышался еще один хлопок и еще…

– Женька, что это? ! Женя? ! – Но брат молчал.

Не долго раздумывая, я выкатила инвалидную коляску из беседки и бегом покатила к дому.

– Женя, что это? ! Женя, да что происходит? !

Я не знаю, сколько времени я ее везла, но после очередного глухого хлопка я вскрикнула и с ужасом увидела, что пули изрешетили подол моей норковой шубы и чудом не попали в меня. Просто чудом… Они летели в нескольких миллиметрах от моей ноги.

Закатив инвалидную коляску на веранду дома, я посмотрела на истекающего кровью брата и не смогла сдержать крик:

– Бог мой! – Затем стащила с него плед, достала из кармана мобильник и принялась вызывать «скорую». После того как диспетчер «Скорой помощи» пообещал мне с минуты на минуту прислать машину, я забежала в дом и начала кричать что было сил: – Вован, Лось, где вы? ! Где вас всех черти носят? !

На мои крики сбежались наши ребята, которых я, по всей вероятности, оторвала от игры в карты:

– Саня, ты что тут кипеш устроила? ! Что случилось? ! На тебе лица нет.

– А откуда ему взяться? ! Моего брата застрелили!