Время лечит, или Не ломай мне жизнь и душу - Юлия Шилова

Для того чтобы мои действия еще больше походили на похороны любви, я выключила в квартире свет и зажгла повсюду церковные свечи.

Когда в дверь позвонили, я вздрогнула и, посмотрев в дверной глазок, увидела Юрия. Не раздумывая открыв дверь, я пригласила его зайти и, слегка пошатываясь, повела в гостиную.

– Проходи. – Алкоголь сделал свое дело, и я без всяких условностей перешла с ним на ТЫ.

В конце концов, не такие уж мы и чужие люди – нас сближает общее несчастье. Наши вторые половинки наплевали на нашу любовь и поддались страсти, они предали нас.

– Ты как раз успел на праздник.

– На какой? – Юра, казалось, чувствовал себя неловко.

– У меня похороны любви.

– Похороны чего?

– Любви, – с вызовом ответила я. – Будь она неладна!

– Понятно тогда, почему ты без света.

– Пока свечи плачут, свет не нужен.

– А я ждал звонка. Ты не позвонила. Решил проверить, все ли с тобой в порядке, ведь я сообщил тебе такую новость. Когда уходил, ты была в ужасном состоянии… Да и сейчас, я смотрю, не лучше. Регина, ничего, что я перешел на ты?

– Конечно, ничего. Я же первая это сделала.

Юра сел в кресло и посмотрел на меня с какой-то опаской. Кругом валялись стекла от рамок, порванные фотографии, открытки с признаниями в любви, разрезанные мягкие игрушки и вата из плюшевых сердец. Эта комната действительно была похожа на могилу, в которую закапывают любовь.

– Регина, может, поедем куда-нибудь погуляем и поговорим в другой обстановке, – предложил Юрий. – Тебе нужно уйти отсюда.

Но вместо того, чтобы ответить на его предложение, я принесла недавно подаренную мне бутылку шампанского и два бокала.

– За былую любовь. Пусть земля ей будет пухом. Пусть она спит спокойно и никогда нас больше не тревожит. Мертвые не должны тревожить живых.

– Ты сейчас про кого говоришь?

– Про любовь. Она же мертвая.

Юра поднес бутылку поближе к свече, чтобы лучше ее разглядеть, и от увиденного даже присвистнул:

– А шампанское-то очень дорогое.

– У нас праздник. Сейчас не время экономить, – бросила я. – Любовь была большая, значит, и шампанское должно быть дорогое.

Как только Юра разлил шампанское по бокалам, я подняла свой бокал и произнесла:

– Мы все совершаем ошибки, и за эти ошибки нас ранят и обижают. Наши сердца обжигают и выжигают наши души. Болезнь под названием любовь ломает людей, ставит их на колени, а некоторых и вовсе отправляет на тот свет. Слабые привыкают к роли жертвы, загоняют себя в угол и всю жизнь живут с чувством неудовлетворенности и жалости к себе. Сильные же умеют восстанавливаться, несмотря на сильные шрамы и рубцы в сердце. Они поднимаются с колен, излечиваются после травмы и продолжают путь вперед. Просто они уже не смотрят на этот мир широко открытыми наивными глазами. Они уже проверяют тех, кто рядом, а в ком хоть чуть сомневаются, сразу убирают из своей жизни.

– Красиво сказала, – кивнул головой Юрий и стал потягивать шампанское. – Как ни крути, но когда мы хороним свою любовь, вместе с ней мы хороним частичку самого себя. После похорон люди долгое время тоскуют и скорбят. Тяжело осознать, что все кончено и что все события носят необратимый характер. Возврата нет. В этом и заключается весь ужас.

– Ты любил свою жену?

– Понимаешь, за десять лет совместной жизни моя любовь трансформировалась во что-то другое. Я считал ее родственной душой и думал, что у нас одна жизнь на двоих. Когда я узнал, что она встречается с другим и что это не просто измена, а серьезный роман, я испытал шок. Единственное, что меня успокаивало, так это то, что она от меня не уйдет.

– Почему ты был в ней так уверен?

– Она очень любила комфорт и деньги. А этого твой Алексей, как я понял, не мог ей дать. Их отношения похожи на интригу обеспеченной замужней дамы с молодым альфонсом.

– Лешка был водителем. Зарабатывал, дарил мне подарки, – сама не знаю почему, я попыталась его оправдать. – Не понимаю, что с ним случилось и зачем ему это было нужно. Я имею в виду то, что он связался с твоей женой. Сколько его помню, он всегда мечтал купить хорошую машину и сам накопил на свой БМВ. Сам заработал, ни у кого не занимал. Я не могу разобраться, как они стали близки, ведь в наших отношениях с Лешкой не было особых проблем. Мы прекрасно чувствовали друг друга. Иногда я не верила, что судьба подарила мне его, и просила Лешку меня ущипнуть. Его любовь была такой нежной, что мне до сих пор не верится, что она могла оказаться такой беспощадной. Когда я увидела фотографии Лешки и твоей жены, мне показалось, что меня избили плетью. Так больно…

– А на видеозаписи они вообще признаются друг другу в любви. Когда я это услышал, мне тоже показалось, что меня со всего маха ударили по ногам. Я даже скорчился от боли. Такая горечь и боль… А может быть, даже и облегчение, ведь я уже давно все чувствовал и подозревал.

– Получается, что одна я ничего не знала, не чувствовала и даже не подозревала.

Я пила шампанское, с трудом сдерживая слезы, и чувствовала жуткую боль в груди, которая сжимала сердце словно пресс. В тот день, когда я полюбила Лешку, мне показалось, что за моей спиной выросли крылья, а теперь я ощутила, что никаких крыльев у меня нет. Даже заболело под лопатками. Как будто они отвалились, и остались две кровоточащие раны.

– Время лечит даже самые страшные раны, – сказала я вслух и смахнула слезы. – Зима не может быть вечно. Даже если она слишком суровая и холодная. Придет весна и растопит лед в душе. Крылья обязательно отрастут.

– Какие крылья?

– Те, которые так резко вырвали. Сейчас я бескрылая.

Юра взял меня за руку и прошептал:

– Послушай, у тебя не квартира, а какая-то могила с мерцающими свечами и порванными фотографиями. Пойдем, погуляем.