Ева. Книга 2 - Ева Миллс

* * *

Река в тот год не замерзла. Мы приехали вверх по течению, туда, где Саккараппа [19 - водопад] падает в Преумскот [20 - Река в Уэстбруке]. Венок и свечи для Адвента – вся эта традиционная мишура, которую я упорно игнорировала второе Рождество подряд, вдруг пригодилась. Мы зажгли свечи, действуя сообща. Придерживая венок, аккуратно опустили его на поверхность реки. Он слегка осел под воду, но не утонул. Повертевшись вокруг своей оси, прибился к берегу, Мариза легонько подтолкнула его: «Плыви».

И он поплыл.

Мы смотрели, как он исчезал. Долго-долго был на виду, потом превратился в маленькую, мигающую точку и вдруг пропал, и сразу стало холодно и темно. Солнце село.

Никогда больше Новый год не будет для нас праздником, и с наступлением очередного ноября сердце будут тревожно стискивать дурные предчувствия, делая плаксивыми и капризными сверх меры. Но каждый год, 31 декабря, пока мы живы, вместе или порознь, в любом месте, куда нас ни занесет случай, мы будем зажигать свечи и пускать венок по воде. Всегда.

Я прижала Маризу к себе, укутав ее в полы пальто. Мы еще немного постояли, продуваемые вечерним зябким ветром, а потом пошли к машине.

Вместе.

* * *

– Ты уверена в своем решении? – в голосе мамы было беспокойство, и она не старалась его скрыть.

– Абсолютно. Мы продаем дом и уезжаем. – я была спокойна. Наконец-то я нашла выход из темноты. До него было еще далеко, но дорога была верной, и я не сомневалась.

– Куда ты потащишь ребенка посреди учебного года? – это папа. Пытается надавить на уязвимые точки, но у меня есть ответы.

– Сначала в Акадию. Локи очень хотел показать мне это место, значит – я его посмотрю. Потом поедем по стране, а к весне я планирую, что мы уже будем в Европе.

Папа побагровел:

– Я имел в виду не это!

– А я – как раз то. Не вы ли хотели, чтобы я наконец-то пришла в себя и начала жить?

– Но ни разу в наших желаниях не звучало, что тебе надо похерить все мосты и сбежать на край света!

– А ты бы рад посадить меня у своей ноги до конца дней!

– Я пытаюсь защитить тебя!

– А я пытаюсь поступать правильно.

– Ты ведешь себя как неразумная дура!

– А ты – как тиран и деспот!

Элена с шумом грохнула ладонями по столу:

– Брейк [21 - Брейк – в боксе: команда рефери, предписывающая участникам состязания временно приостановить борьбу и отойти на шаг назад. ]! А ну-ка, сдали на шаг назад! Оба, немедленно.

Мы с папой одинаково пыхтели и раздували ноздри, но покорились.

– А теперь, когда мы все успокоились, попробуем еще раз. Ева, я правильно поняла, ты твердо намерена уехать?

Глядя исподлобья, прямо как в детстве, я кивнула:

– Да.

– Планируешь ли ты вернуться?

– Не знаю.

– Не знает она… Джек, теперь ты. Что тебя беспокоит?

Папа взорвался.

– Что меня беспокоит? И ты еще спрашиваешь? Твоя сумасшедшая дочь собралась взять с собой малолетнего ребенка и отправиться хипповать, а ты спокойным голосом говоришь: что тебя беспокоит, Джек? Она ни разу в жизни не выезжала одна дальше Портленда, я не уверен, что она самостоятельно сможет заправить бак бензином, из двух автобусов она всегда сядет в тот, который идет в противоположную сторону, ее всегда водили за ручку…

– Ты первый водил меня за ручку!

– Поэтому я знаю, о чем говорю!

– Остыньте! Вы оба – твердолобые упрямые бараны, одинаковые, что один, что вторая. И если уж выяснять, чья тут она дочь, то не у меня характер как у бешеного быка! А теперь – ты! – Элена круто развернулась в мою сторону:

– Ева, папа прав. Мы беспокоимся. Ты полтора года провела в оцепенении, заставляя всерьез переживать за твое душевное здоровье, а сейчас ни с того, ни с сего заявляешь, что прозрела и обрела истину. Это очень хорошо, и я искренне рада, но кто даст гарантии, что это не очередной виток твоего личного сумасшествия? Что ты собралась делать на континенте? Где и за какие средства жить? На сколько это путешествие грозит затянуться, и что ты планируешь делать потом? Вся эта затея попахивает сериальным авантюризмом, но мы-то не в кино! И ладно бы ты собралась рисковать лишь собственной жизнью, но ты втягиваешь в это свою дочь, нашу внучку!

Элену многие не любили за ее манеру говорить в лицо вещи, которые в обществе предпочитали перетирать за спиной. Но я ценила эту ее черту. Задав мне в лоб вопросы, которые я и сама уже себе не один раз задала, она бросила мне спасательный круг: плыви или тони.

Я выдохнула, и начала сначала, но уже спокойно.

– Мам, пап, я не чокнулась, правда.

На лицах родителей явственно читалось сомнение, но они, по крайней мере, молчали, и я продолжила.

– Мне все так же плохо, и я, увы, не получила никаких знамений. Но я готова – знаю, что поздно, знаю, что должна была раньше – быть сильной и заботиться о ребенке. Я хочу провести время с Маризой – только с ней – хочу вернуть ее доверие. Но этот город… Он пахнет Лукасом, я вижу его за каждым углом, на каждом перекрестке, слышу голос в отражении шагов, он везде! Я не смогу встать на ноги здесь. А значит, надо уехать. Мы всегда любили рассказы Локи о том, как он путешествовал в молодости. Мне пришла в голову мысль повторить его путь, побывать во всех тех местах, про которые мы столько раз слышали от него. Его картины принадлежат нашей дочери, но у меня есть страховка за магазин. Я все равно не смогу потратить эти деньги ни на что другое. По Штатам поедем на машине, останавливаться будем в гостиницах, или снимать дом – нормальное жилье, настоящие кровати – честное слово! Рику и Рэн зовут меня еще с прошлого года на фестиваль в Каннах, там у них опять какой-то фильм, из тех, что они продюсировали, так что в Европе мы будем не одни, а под присмотром, если уж вам так спокойней. Насчет учебы не волнуйтесь, я возьму примерную программу у мисс Лерой, мы с Маризой нагоним все самостоятельно. А что потом – я не знаю, не давите на меня. Мне нужно подумать и решить, как быть дальше. Обещаю, с сентября ребенок пойдет в школу как обычно, но это единственное, что я могу вам обещать.