Ева. Книга 2 - Ева Миллс

– Мама! – дернувшись, я обернулась. На лестнице стояла Мариза, ее глаза были широко раскрытыми, а лицо – помятым ото сна.

Я просто стояла и смотрела на нее, и знала, что не могу ей сказать.

– Мама, что случилось?

Джек шагнул вперед, опустившись на колени, обнял девочку, заглянул ей в глаза:

– Милая, тебе надо поехать к бабушке сейчас. Мы с мамой тебя отвезем. Уже очень поздно, впереди целая ночь, ты поспишь, а утром мы все обговорим, хорошо?

Растерянно и непонимающе, но Мариза кивнула.

Я выпала из времени. Папа и его парни смотрели на меня с опаской, наверняка ожидая истерики, беснований и плача, и, наверное, так и должно было быть. Наверное, так было бы нормально. Но оказалось, внутри меня уже давно был заготовлен прекрасный стеклянный колпак, и сейчас, дождавшись своего часа, услужливо накрыл меня – и спрятал все.

Я снова могла мыслить. С обеда меня разъедала паника, затуманивая мозги, а сейчас все было так ясно и четко.

Все просто.

Не пугать ребенка. Раз.

Взять сумку с вещами Маризы, она готова. Два.

Мы не поедем в Милбридж. Стекло дрогнуло от острого камня боли, но не поддалось.

Аккуратно обойти полицейских, на крыльце ждать папу и дочь. Три.

Локи нет. Я разжала судорожно скрюченные пальцы. В ладони краснели отпечатки ногтей. Я не буду кричать.

Мы ехали быстро. Все молчали. Мариза схватила меня за руку, прижалась тесней и так сидела всю дорогу. Близость теплого тела резала меня, раскалывала мою защиту. Хотелось отодвинуться, отбросить дочь, но я заставляла себя терпеть.

Элена нас уже ждала. В ее глазах была вечность. Она, как и я, знала, что никогда ничего не бывает навсегда.

Еле заметно она сделала шаг ко мне, еле заметно я отступила, и она поняла. Не трогая меня, переключила внимание на ребенка, превратилась из колдуньи в хлопотливую бабушку, увела Маризу в дом, что-то непрестанно приговаривая.

Мы с папой остались вдвоем.

– Что произошло?

Джек, исказившись лицом, достал сигарету, прикурил от фильтра, выругался, бросил на землю, затоптал ботинком. Вынул из пачки следующую, зажег и протянул мне. Я покачала головой, и он сильно затянулся сам. Когда дольше оттягивать стало невозможным, заговорил, сбиваясь и путаясь в словах.

Я слушала его пространный рассказ, пропуская сквозь тонкое сито: слова сочувствия, сожаления и вины не трогали меня, оседая поверх. Мне нужно было знать только одно: как?

Тогда отец рассказал вкратце, да он и сам на тот момент не знал всего. Детали я собрала потом, не за один день, тщательно просеивая сплетни, слухи и домыслы. Правда была безжалостной и как обычно и бывает, глупой.

Дороти Брэдли, войдя в кризис среднего возраста, решила, что в ее жизни не хватает любви как в кино. Отчаявшись ждать от своего скучного благоверного знаков внимания, она решила своими силами разнообразить унылый брак, устроив Милтону Брэдли – верному мужу, но непоколебимому зануде, романтический ужин со свечами и эротическим танцем. Отправила детей наверх пораньше, испекла ягодный клафути по рецепту Джулии Чайлд, купила сухое вино и спрятала бразильскую эпиляцию под выписанное из Бостона кимоно. Милтон, не избалованный красотами простоватый моряк, не был готов к таким изыскам. То ли клафути ему было маловато, чтобы наесться после тяжелого рабочего дня, то ли вино показалось кислым, то ли ему не понравилась «лысая лужайка» супружницы, и он неостроумно пошутил на этот счет, но в какой-то момент все пошло наперекосяк, и романтический вечер накрылся тазом. Обиженная Дороти раскричалась, как истеричная чайка, голодный Милтон плюнул и ушел в бар догоняться пивом и сэндвичами, и все бы закончилось, как заканчиваются тысячи подобных историй разочарований, скупым примирением наутро и мутным осадком в глубине души, но вы ведь не забыли про свечи?

Дороти забыла.

В сердцах содрав с себя неудобное кимоно, подхватила бутылку непригодившегося вина – действительно гадская кислятина – и выпила ее перед телевизором, мешая со слезами и неудовлетворенностью. Обманчиво легкий напиток ударил в голову, экранные страсти убаюкивали… Она заснула и ей снилось, что она Сюзанна и влюблена в Тристана [9 - Из фильма «Легенды осени»], и стук свечей, опрокинутых бродившим по столу котом, казался ей стуком изголодавшегося по любви сердца, а марево занавесок, полыхавших огнем, врывалось в ее влажные мечты и душило жаром страсти.

Ирония судьбы, но Локи не должен был быть там в этот момент. Если бы не мой идиотизм, он бы промчался на мотоцикле мимо коттеджа, еще когда страсти в семействе Брэдли только набирали обороты. Но он шел пешком и ничто не могло свернуть его со стремительно сужающейся колеи, когда голая ополоумевшая Дороти выскочила из горящего дома и, упав ему на грудь, стала кричать, что внутри остались дети.

Старшего ребенка он нашел сразу. Девочка спала, и он просто вытащил ее и вынес на воздух, скинув ничего не понимающую, растерянную, на руки воющей матери. Но мальчика в кровати не было. Он проснулся, еще только комнаты заполнялись гарью, и напуганный до смерти, спустился на первый этаж и спрятался под столом, укрытом до пола скатертью.

В конце концов Лукас его нашел.

Нашел раньше пожарных, которых наконец-то вызвали соседи, и которые примчались быстро, но все равно слишком поздно.

Паренек обжег легкие и надолго попал в больницу, но остался жив. Я не настолько сука, чтобы хотеть небесного возмездия в лице невинного ребенка, но я была бы к тому же еще и лживой сукой, если бы сказала, что никогда не повторяла бессмысленный вопрос: почему он выжил, а мой муж – нет?

«Слишком много дыма. Не выдержало сердце».

На следующий день в свидетельстве о смерти запишут лаконичное «сердечная недостаточность», а горожане будут сочувственно перешептываться «как жалко, такой молодой», но мне на тот момент все равно.

Локи нет.

И больше никогда не будет.

– Где он? – папа уменьшается под моим взглядом, впервые в жизни не зная, как меня утешить.

– Там, в больнице. – неопределенно машет рукой, но я понимаю.

«В морге».

– Отвези меня туда.

– Ева… Ты уверена, что хочешь этого? Завтра…завтра его приведут в порядок. – я не смотрю на Джека, но все равно ощущаю его отчаянное сопротивление. Он не хочет, чтобы я видела. Хочет меня оградить. Защитить.