Где не светят звезды - Дарья Кандалинцева

Бредущий мимо школьник раскрыл рот, вытаращившись на Аню полу-испуганно, полу-изумленно. Мальчишка медленно перевел глаза на кондитерскую, а затем обратно на Аню.

«Блин».

– Волшебную палочку дома забыла, – выпалила она, растерявшись сама.

– А…

– Жди сову с письмом! – она скользнула за поворот и снова сжала кристалла, пока ее ошарашенный зритель не поспел следом.

Улица растворилась, и вокруг появились стены комнаты. Выдох. И плохие мысли наконец отступили. Здесь, в родной комнате, где прошло Анино детство, все осталось по-прежнему: матрас с подушками прямо на полу, фотографии на стене, окруженная огоньками гирлянды надпись: «Night ain’t over until we grow young again [2 - Ночь не закончится, пока мы снова не станем молоды (англ. )]».

«Значит ли это, что я должна снова поверить в чудеса? » – подумала Аня, разглядывая неказистые буквы, выведенные когда-то ее же рукой.

Дверь в комнату была безжалостно замурована красными кирпичами, Кллисс и Нааек постарались, чтобы ничего не напомнило Александру о прошлом. У него нет дочери, а значит, нет и комнаты, в которой та должна жить.

Нет, плохих мыслей больше не было, только печаль.

– Кто виноват, Ластер? – с упреком спросила себя Аня, поставив чизкейк на стопку книг. – Кому было скучно жить спокойной жизнью?

Вздохнув, она глянула на часы. Никк вернется нескоро, а значит, есть время поискать другого родителя. Аня не могла объяснить это чувство, но была уверена, что все встанет на свои места, если она сможет разгадать мамину тайну: Аня наконец поймет, как она связана с даитьянами, почему ей снятся эти странные сны и – что они означают.

«Как мама узнала о Да’Арии? » – хмурясь, землянка окинула взглядом шкаф, уставленный старыми вещами Евы. Аня несколько раз думала будто ненароком подсунуть в папин карман их семейную фотографию, но каждый раз трусила. А что если он не поймет? Порвет и выкинет фото, решив, что это чья-то нелепая шутка? Нет, такого Аня не вынесет.

«Но если я найду маму, если папа увидит ее, живую, прямо перед собой, – Аня не хотела давать себе ложную надежду, но… все внутри трепетало от мысли: – Что если? »

Да, ей нужно найти маму. Важно, необходимо!

Не разуваясь, она плюхнулась на матрас и взяла первый попавшийся под руку блокнот. Страницы исписаны мамиными изящными, вытянутыми буквами. На них приятно смотреть – похожим почерком, вероятно, писали свои стихи поэты эпохи Ренессанса.

– …он созвал всех богов в славнейшую из своих обителей, – прочитала Аня, скользя глазами по строчкам, – утвержденную в средоточии мира, из которой можно лицезреть все причастное рождению… Платон, «Критий».

Зачем Ева все это записала? И какой в этих словах смысл? Аня с Никком уже сто раз перечитали все заметки, но ничего не прояснилось: они не нашли ни единого упоминания о даитьянах или фоморах, о Да’Арии, Пайтити или хотя бы Келасе.

«Но перед смертью Смерон сказал, что мама жива, – помнила Аня. – Откуда он знал? И где же ее искать? »

– Сдаюсь, – она бросила блокнот обратно и устало подошла к открытому окну. Начал накрапывать дождик, мелкие капли разбивались о стекло и бежали вниз, выводя на нем свои ломаные узоры. Аня вдохнула свежий грозовой воздух. Быть может, боги создали дождь, чтобы глядя на него, забывать о проблемах? Или, по-даитьянски, его создал…

– Арий, – вспомнив об этом, Аня вновь принялась рыться в бумагах. – Где же ты? Где? .. – «Нашла». – Алый переплет записной книжки, которую подарил (украл, прежде чем подарить) землянке Никк.

Как показала практика, человеческая память – штука хрупкая, поэтому Аня решила, что будет вести дневник. Может, перебрав все свои воспоминания еще раз, она найдет зацепку, которую не замечала прежде. Или хотя бы когда-нибудь кому-нибудь не придется ломать голову над ее прошлым.

Она пролистала последние исписанные страницы, ища, на чем остановилась. Пайтити, Забвенный город, встреча с Мантром… Ага. Закрыв глаза, Аня вернулась к воспоминанию о храме из звезд, где Ивэйн и Энриль украли «Книгу Судеб»…

* * *

…Ивэйн идет по бесконечному коридору. Тьма, вокруг только звезды. Они отражаются в зеркальной глади под ногами, пол настолько прозрачен, неосязаем и невесом, что Ивэйн не ступает, а скорее… плывет! Да, если вообразить, что идешь по воде, наверное, ощущения именно эти.

Пытаясь разглядеть окруживший ее загадочный мир, Аня оборачивается. Тени позади, словно ушедшие воспоминания, растворяются, не успевая проявиться. Миражи.

Ивэйн продолжает идти, и от звезд исходит неуловимый холод. Ивэйн чувствует его, но не ощущает на коже, твердо и целеустремленно двигается вперед. Только изредка мандраж Аниного волнения завладевал ею. Или – это волнение Ивэйн, что охватывает Аню? На кротчайшее мгновение граница стирается и…

– …Аня! – зовет знакомый голос.

Вдали играет приглушенная, нежная мелодия. Однако каждый раз, когда Аня вслушивается в музыку, та ускользает, превращаясь в тишину.

Ивэйн входит в зал, стены его также утопают во тьме. Тьма, однако, не выглядит пугающей или опасной – наоборот, это теплая, мерцающая, как млечный путь, тьма, наполненная потаенными ответами на все вопросы Вселенной.

В зале, повторяя его круглые очертания, появляются арки, ведущие, на первый взгляд, в никуда. Свет внутри каждой непохож на все предыдущие: белые, красные и чернильно-черные; где-то массивные двери с украшениями в форме фантастических животных, где-то полупрозрачные, как водяная гладь, завесы.

Нигде нет замков, Ивэйн знает: здесь нет запретов. Чтобы попасть в любой из миров по ту сторону, достаточно прикосновения. Рискнешь? ..

Она неспешно подходит к самой странной двери, та точно не дорисована: снизу начинается как безликая сероватая створка, но затем проступает узор, напоминающий серебристую сетку вен листка дерева. Выше и выше, он прячет за своими хитросплетениями что-то яркое и очень теплое.

Родное.

– Аня…

Землянке на секунду чудится, что она видит свое отражение за этой дверью. Именно свое, не Ивэйн. Не ее золотую кожу и пронзительные медовые глаза, как описывал Никк, не синюю накидку, что укрывает сейчас ее плечи. Нет, Аня видит себя: растрепанные черные волосы, потерянный, ошеломленный взгляд и зеленое платье, в котором однажды встретила даитьян в театре.

А что, если не Аня следит за Ивэйн, а Ивэйн за Аней?