Приемная мама - Яна Соколова

Мне казалось, что у людей, которые хотят взять детей, должно быть довольно много денег, и я не пройду по этому критерию: всю жизнь работаю редактором с крайне скромной зарплатой, хорошо хоть папы детей помогают. Но выяснилось, что нужно всего лишь подтвердить свои доходы в пределах прожиточного минимума на каждого члена семьи. В Москве в 2015 году прожиточный минимум был около 12 000 рублей в месяц [2 - На конец 2020 года эта сумма составляет 19 700 рублей. ]. А уж если твои доходы превышают этот самый прожиточный минимум, то считается, что они о-го-го! Вдобавок, когда ты берешь ребенка, тебе ежемесячно перечисляют деньги на его содержание. Сколько – зависит от региона и от типа семейного устройства; в Москве эта сумма в любом случае не меньше того самого прожиточного минимума. В формате приемной семьи ты получаешь еще и зарплату. Что касается количества квадратных метров жилплощади, никакой нормы тут нет. Ну, то есть, если у тебя однокомнатная квартира, а ты хочешь взять пятерых, опека, наверное, усомнится в твоей способности комфортабельно разместить всю тусовку. Но если одного – да запросто [3 - Такие нормы постоянно пытаются ввести, и сейчас взять в однокомнатную квартиру ребенка, особенно старшего возраста и другого пола, разрешат едва ли. Придется бороться или искать другое жилье. ].

Я думала, что незамужним женщинам детей не дают или дают крайне неохотно. Ладно, если бы у меня не было своих – ну, понятно, что женщина хочет, а не сложилось. Но если своих трое… Однако в Школе приемных родителей выяснилось, что в нашей группе на три семейные пары приходится шесть незамужних дам, и почти у всех есть дети. И эта статистика потом подтвердилась: незамужние женщины берут детей не реже семейных. Наличие партнера женщине иногда только мешает: сама бы взяла, а вот муж против. А раз ты одна, то сама себе хозяйка, и тут уже никаких разногласий. Что до собственных детей – они воспринимаются скорее как плюс; раз у мамы есть свои дети, значит, есть и опыт, и среда для воспитания приемного ребенка: в общении с новыми братьями и сестрами он лучше развивается, и ему есть с кого брать пример, чтобы выстраивать здоровые отношения с семьей и с миром. Вдобавок у людей с собственными детьми, помимо опыта, еще и гораздо меньше иллюзий, чем у бездетных, которые порой наивно надеются на то, что малыш окажется тихим ангелом, несущим в дом лишь радость.

Вдобавок оказалось, что слово «дают» в отношении приемных детей вообще неуместно. Потому что ты сама ищешь ребенка и его выбираешь. Только ты решаешь, какого он должен быть возраста и пола. Ты смотришь базы и можешь познакомиться с кем захочешь. Получив от опеки заключение о праве быть усыновителем или опекуном, ты можешь взять ребенка из любого приюта, детдома и дома ребенка по всей стране. Я думала, опека как-то ограничивает этот размах, но нет, пожалуйста, вези хоть из Магадана [4 - В теории так, но на практике регионы все же привечают только собственных детей, ввоз ребенка из Магадана чреват проблемами с получением денег на его содержание и оформлением местных льгот. Более или менее благополучным детям, особенно маленьким, обычно находят родителей в их же регионе; земляки всегда имеют преимущество. ].

Вообще же у меня с самого начала была довольно жалкая позиция – я все переживала: понравлюсь я опеке или не понравлюсь, дадут мне ребенка или не дадут… Как если бы я была попрошайкой у парадного подъезда или абитуриентом на вступительном экзамене. Казалось, мне придется доказывать: я смогу, я сумею! И я прокручивала у себя в голове эти самые доказательства, воображая, как излагаю их строгой опеке. Но потом я научилась смотреть на вещи иначе. Государству приходится заботиться о детях, оставшихся без попечения родителей. Семейное устройство – приоритетная форма размещения ребенка-сироты. Я, как ответственная гражданка, готова взять чужого ребенка в свою семью, предоставив ему наилучшие условия для развития. Дело опеки – помочь мне в этом благом начинании. Мы вместе защищаем право ребенка на семью, преодолевая возникающие препятствия. Такой взгляд существенно экономит нервы! Особенно учитывая, что люди в опеках работают разные.

Я много читала о работниках опеки, которые ходят по квартирам и ставят родителям на вид, что у детей грязные носки, а на обед они едят одни сосиски. И у меня сформировалось представление, что опека – это надзирательный орган, обязанности которого, собственно, в том и заключаются, чтобы ходить по квартирам и ставить на вид. На практике я имела дело с пятью опеками и еще с несколькими поверхностно пообщалась. В каждой работало сколько-то дам разной степени приветливости (мужчин я там не встречала). Все они были завалены миллионом дел и буквально погребены под стопками бумаг; перспектива идти на разборки в какую-то неведомую квартиру привела бы их в глубокое уныние.

Обязанности опеки – устраивать брошенных детей в учреждения и семьи, ходить по судам, вести дела опекунов и усыновителей, давать самые разные справки обычным родителям. Все это сопровождается километрами актов, отчетов и резолюций. Для сотрудниц опеки любая новая история (неважно, ужасная или прекрасная) – это дополнительная работа. Безусловно, попадаются светлые личности, которые готовы работать днями и ночами, только бы помочь еще одному ребенку. Но куда чаще встречаются обычные ленивые тетки, которые кого угодно встретят унылым зевком. Это не значит, что лично ты им не нравишься. И даже если так – какая разница? Вы вместе защищаете право ребенка на семью, вот и все. Если опека не рвется защищать права ребенка, а требует лишние документы и тянет время, явно нарушая закон, – это повод для того, чтобы позвонить в департамент соцзащиты или прокуратуру. Иногда достаточно даже и не звонить, а только выразить такое намерение – и закон прямо на глазах молниеносно одолеет хаос во славу мира на всей земле.

Этой пафосной риторике я, как ни удивительно, обучилась в ШПР. На первом же занятии меня поразило то, что нас стали готовить к бою с инстанциями. Поразило меня это потому, что, как мне казалось, Школа приемных родителей – часть той же государственной машины, что и опека, и детдом, и суд, и банки данных детей-сирот. Но потом я столкнулась с тем же боевым настроем и в опеке, и в детдоме, и в банке данных. Как выяснилось, совершенно все госслужащие, связанные с сиротской темой, уверены, что именно они образцово ведут дела. Наш детдом – лучший. Сотрудники нашего банка данных – самые квалифицированные. В нашем приюте работают замечательные воспитатели. Зато вот там – полный бардак. Будто соревнование какое-то право слово, и каждый из участников считает, что именно он играет на стороне ребенка. Я тоже втянулась, куда деваться, – вот такой параллельный мир, вот такой странный квест. В Школе приемных родителей в основном учат борьбе с чиновниками – ну ладно, почему бы нет, действительно полезно, даже и вне всякого усыновления. Об особенностях приемных детей написана тонна книг, но таких внятных советов по борьбе с инстанциями в них не встретишь.