Звенящие кедры России - Владимир Мегре

К такому выводу привела меня ситуация, связанная с Григорием Распутиным. В первой книге об Анастасии я привёл цитату из исторического романа-хроники В. Пикуля «У последней черты».

В романе говорилось, как полуграмотный мужик Григорий Распутин из глухой сибирской деревни, где растёт сибирский Кедр, в 1907 году пришёл в столицу Российской Империи. Он поразил своими предсказаниями императорскую семью, в которую стал вхож, переспал с большим количеством знатных женщин.

Когда его убивали, были поражены тем, что, приняв подсыпанный в стакан цианистый калий, он всё же смог встать из-за стола и выйти во двор особняка. Потом князь Юсупов стрелял в упавшего Распутина в упор из пистолета.

Но и будучи изрешечённым пулями, Распутин продолжал жить. Израненное тело бросили с моста в воду. Потом выловили и сожгли.

Таинственный и загадочный Григорий Распутин, поразивший всех своей выносливостью, вырос в кедровом краю.

Вот как журналисты того времени подвели итог его выносливости: «В возрасте пятидесяти лет он мог начать оргию с полудня, продолжая кутёж до четырёх часов ночи; от блуда, пьянства заезжал прямо в церковь к заутрене, где простаивал на молитве до восьми утра, затем дома, отпившись чаем, Гришка, как ни в чём не бывало, до двух часов дня принимал посетителей, потом набирал дам и шёл с ними в баню, а из бани катил в загородный ресторан, где повторял ночь предыдущую – никакой нормальный человек не смог бы вынести подобного режима».

Как и у многих, у меня сложился соответствующий этим высказываниям беспутный образ Григория Распутина. А судьба, словно для размышления, подбросила другую информацию.

Вот что писал о Григории папа Иоанн: «Сегодня из реки невредимым выходит так и не найденное тело Святого монаха. И его тайные сыны с молитвой в Ковчег войдут».

Что же получается? С одной стороны, о нём пишут: распутник, с другой – Святой монах. Где правда? Где ложь?

Далее мне случайно попадает текст записок Григория Распутина, написанных во время его пребывания в Святой Земле (они были доставлены в Париж беженцем из СССР Лобачевским).

Вот этот текст: «Безо всякого усилия утешает море. Когда утром встаёшь и волны „говорят“, и плещут, и радуют. И солнце на море блестит, словно тихо-тихо поднимается, и в то же время Душа человека забывает всё человечество и смотрит на блеск солнца; и радость у человека возгорается, и в Душе ощущается книга жизни и премудрость жизни – неописуемая красота!

Море пробуждает от сна сует, очень много думается само по себе, безо всякого усилия.

Море – пространство, а ум ещё более пространен. Человеческой премудрости нет конца, она невместима всеми философами. Ещё есть величайшая красота, когда солнце падает за море и закатывается и лучи его сияют.

Кто может оценить светозарные лучи? Они греют и ласкают Душу и целебно утешают. Солнце по минутам уходит за горы, Душа человека немного поскорбит о его дивных светозарных лучах… Смеркается.

О, какая становится тишина… Нет даже звука птицы. От раздумья человек начинает ходить по палубе, невольно вспоминает детство и всю суету, и сравнивает ту свою тишину с суетным миром, и тихо беседует с собой, и желает с кем-нибудь отвести скуку, нагнанную на него от его врагов…»

Так кем же ты был, сибиряк? Россиянин Григорий Распутин? Где правда написана о тебе, где ложь? Как разобраться? На что опереться в осмысливании сути бытия, своего предназначения? С помощью чего, каких великих трудов можно разобраться, где Истина, где ложь?

Где духовность и искренность, где претензия на всеведение? Может быть, собственным сердцем попробовать? Не писал я стихов, но тебе, Григорий Распутин, хочу посвятить своё первое.

«Анастасию» читают, и стихи у людей получаются искренние. И я попробовал. У меня для тебя вот что получилось. Извини, если рифма где подвела.

Григорию Распутину посвящается

        Полуграмотный? Полуграмотный.

        Из кедровых лесов, так что ж?

        Ну, босой. От Сибири-Россиюшки

        Сапоги не одни сотрёшь.

        Я к царю. Помогу-ка батюшке

        Продержаться ещё чуток.

        Я к России, к России-матушке,

        Ей бы хвойного хоть глоток!

        Что? Гусары? Разгульны, удалы,

        Сердцееды и храбрецы?

        Так смотрите, смотрите ж, как надо

        Разгуляться! Эх вы, мудрецы!

        Град Петра в парижских нарядах,

        Но корсетам не сжать сердца!

        Светских дам трепетали взгляды,

        Вдруг увидев сибиряка.

        Ну а он, уходя к заутрене

        Замолить не свои грехи,

        Слышал, как Она шептала,

        Лишь одна просила уйти: – Уходи.

        Одурманенно и рычаще

        Время зверя глотает плоть.

        Ты пылающею Душою всё держался,

        Теперь не смочь. Уходи.

        Не намного зверство задержишь,

        Только миг один и спасёшь.

        Я – Россия! Мне будет жалко?

        Ты уже никогда не споёшь.

        Ты в кедрач возвратись, я воспряну!

        И тогда всё, что хочешь, проси…

        – Эх! Мне б в баньку сейчас! С тобою!

        Я б берёзовым, да с хвоёй

        Отстегал тебя, непутёвую,

        Остаюсь, Россия, с тобой!

        Время пеной безумства брюзжало,

        А у Гришки пули в груди.

        Чернота ему скрежетала:

        – Отползай, сибиряк! Отползи.

        На полмига ещё задержишь

        Ты меня, но тогда

        Ты получишь такую кару,

        Что не знала ещё Земля!

        Ты – герой, а будешь – похабник.

        На бутылках с отравой – твой лик.

        И тобой спасённые потомки

        Плюнут в Душу твою, мужик.

        Отползи. Я всесильна сейчас, всевластна!