Звенящие кедры России - Владимир Мегре

Я пришла на ваш теплоход, чтобы хоть как-то попробовать помочь и воплотить желаемое вишенкой. Ещё не зная, кому адресовано оно.

– Значит, твоё отношение ко мне из-за желания помочь вишенке?

– Моё отношение к тебе, Владимир, – это только моё отношение. Трудно сказать, кто кому помогает, вишенка мне или я вишенке? Всё во Вселенной взаимосвязано.

Воспринимать действительность нужно только собой. Но сейчас, позволь, я воплощу в реальность желаемое вишенкой. Можно, я поцелую тебя за неё?

– Конечно, можно. Раз так надо. Я и ягоды её, когда вернусь, все съем.

Анастасия закрыла глаза. Руки свои прижала к груди и тихо прошептала:

– Вишенка, ты почувствуй. Я знаю, ты сможешь почувствовать. Я сейчас сделаю то, что хотела ты. Это будет твой поцелуй, вишенка.

Потом Анастасия быстро положила руки на мои плечи, не открывая глаз, приблизилась, прикоснулась губами к щеке и замерла.

Странный поцелуй, простое прикосновение губ. Но он отличался от всех известных мне ранее. Он вызвал неведомое ранее, необыкновенно приятное ощущение. Наверное, не техника движения губ, языка или тела важна при этом. Наверное, главное то, что внутри человека сокрыто и проявляется при поцелуе.

Но что же скрывается внутри у этой таёжной отшельницы? Откуда у неё столько знаний, необычных способностей и чувств? Или, может быть, всё, что она говорит, – лишь плод её воображения?

Но откуда тогда берутся необыкновенно благостные, чарующие и согревающие всё внутри меня ощущения. Может быть, совместными усилиями удастся раскрыть тайну с помощью следующей ситуации, свидетелем которой мне довелось быть.

Кто виноват?

Однажды, когда Анастасия пыталась мне что-то пояснить об образе жизни и вере, но не находила подходящих, понятных слов, а ей, вероятно, очень хотелось найти их, произошло следующее.

Анастасия быстро повернулась лицом к Звенящему Кедру, положила ладони на его ствол, и далее с ней стало происходить непонятное. Она, подняв голову вверх, обращаясь то ли к Кедру, то ли к кому-то высоко вверху, стала вдруг страстно и самозабвенно говорить то словами, то звуками.

Она что-то пыталась объяснять, доказывать, умоляла о чём-то. Время от времени в её монолог вплетались настойчиво-требовательные нотки. Усилилось потрескивание – звон Кедра. Ярче и толще стал его Луч. И тогда Анастасия требовательно произнесла:

– Ответь мне. Ответь! Поясни! Дай мне его, дай! – При этом она тряхнула головой и даже топнула босой ногой.

Бледное свечение кроны Звенящего Кедра устремилось к Лучу, и Луч, вдруг оторвавшись от Кедра, улетел вверх или растворился. Но тут же появился другой Луч, шедший сверху к Кедру. Он состоял словно из голубоватого тумана или облака.

Направленные вниз кончики иголочек Кедра засветились такими же облачными, едва заметными лучиками. И эти лучики стремились к Анастасии, но не касались её, они, словно исчезая, растворялись в воздухе.

И когда она снова требовательно топнула ногой и даже хлопнула ладошками по огромному стволу Звенящего Кедра, зашевелились светящиеся иголочки, слились их лучики в единый облачный Луч. Но и он, идущий вниз к Анастасии, не касался её, Луч растворялся в воздухе, словно испаряясь, сначала примерно в метре от Анастасии, потом в полуметре…

Я с ужасом вспомнил, что, наверное, именно от такого Луча погибли её родители.

Анастасия продолжала упрямо о чём-то упрашивать, требовать. Так избалованный ребёнок настойчиво просит у родителей требуемое ему. И вдруг Луч рванулся к ней и осветил её всю, словно фотовспышкой.

Вокруг Анастасии образовалось и таяло облачко. Луч, идущий от Кедра, растворился, погасли лучики, исходящие от иголочек. Таяло облачко вокруг Анастасии. Оно то ли входило в неё, то ли растворялось в пространстве.

Она, сияющая и со счастливой улыбкой, повернулась, сделала шаг в мою сторону и остановилась, устремив взгляд мимо меня. Я повернулся. На поляну выходили дедушка и прадедушка Анастасии.

Медленно ступая, опираясь на палку, похожую на посох, высокий седой прадед, шедший чуть впереди дедушки, поравнявшись со мной, остановился. Посмотрел на меня, словно в пространство. Я даже не понял, видит он меня или нет.

Прадед стоял молча, потом он слегка поклонился, не поздоровался, не сказал ни слова, направился к Анастасии. Дедушка суетливый, но очень простой. Весь его вид говорил, что он весёлый и добрый человек.

Поравнявшись со мной, дедушка сразу остановился, по-простому поздоровался за руку. Стал что-то говорить. Но ничего из сказанного им тогда не запомнилось. Почему-то и он и я стали с волнением смотреть на происходящее у Кедра.

Прадед остановился примерно в метре от Анастасии. Они некоторое время молча смотрели друг на друга. Анастасия стояла перед седым старцем, опустив руки по швам, словно школьница или абитуриентка перед строгим экзаменатором. Она была похожа на провинившегося ребёнка и, чувствовалось, волновалась.

В наступившей напряжённой тишине раздался глубокий, бархатный и чёткий голос седого прадеда. Он не поздоровался и с Анастасией, а сразу, медленно и чётко произнося слова, задал строго вопрос:

– Кто может, минуя дарованный Свет и Ритм, обращаться прямо к Нему?

– Любой человек может обращаться к Нему! Изначально Он с большой радостью и Сам говорит с человеком. И сейчас Он хочет этого, – быстро ответила Анастасия.

– Все пути Им предначертаны? Многие на Земле живущие способны познать их? Ты способна видеть эти пути?

– Да. Я видела предначертанное людям. Видела зависимость будущей событийности от осознанности сегодня живущих.

– Его Сыновья, их просветлённые последователи, познавшие Дух Его, достаточно сделали в уразумлении во плоти живущих?

– Они всё делали и делают, не щадя плоти своей. Несли и несут Истины.

– Видящий может усомниться в разуме, доброте и величии Духа Его?

– Ему нет равных! Он один! Но Он хочет общаться. Хочет, чтобы Его понимали, любили, как любит Он.

– Допустимо ли дерзить и требовать при общении с Ним?

– Он дал частичку своего Духа и разума каждому живущему на Земле. И если маленькая частичка в человеке, Его частичка, не согласна с общепринятым, значит Он, именно Он, не всё приемлет в предначертанном. Он размышляет. Можно ли Его размышления назвать дерзостью?

– Кому позволено ускорять ход размышлений Его?

– Позволять может только позволяющий.

– Чего просишь ты?

– Как вразумить неразумеющих, дать почувствовать нечувствующим?

– Определена ли участь невоспринимающих Истину?

– Участь невоспринимающих Истину определена. Но на ком ответственность за невосприятие Истины – на невоспринявшем или на доносившем Её?