Игра в сумерках - Мила Нокс

Теодор вспомнил поговорку отца: встреть смерть как друга, иначе она встретит тебя как палач.

Теодор-Смерть смотрел, как песок заканчивается в часах. Видимо, ответ его несколько смутил. Он поджал губы и слегка улыбнулся, прикрыв ресницами карие глаза. В них блестели золотинки, как лучи утренних звезд.

– Ты прав. Человек, жертвующий собой, на какой-то миг становится меня выше. Он мной командует. А я такое не очень-то люблю. Но – понимаю.

Теодор почувствовал, что сейчас расслабленно сползет со стула и растечется лужицей. «Боже, еще один. Всего один вопрос – и ты отсюда уйдешь! Держись, ты сможешь! »

– Третий. Если его отгадаешь – вернешься обратно, и мы встретимся уже в финале Макабра. Тогда кто-то из вас сможет открыть Дверь. Мой вопрос касается финального задания:

        Я – путь к любому из миров,

        Меня не сыщешь у воров.

        Лишь тот, кто знает верный ход,

        К моей загадке ключ найдет.

Время пошло!

«Не сыщешь у воров? Воров? » – Теодор начал судорожно соображать.

Он встряхнулся. Это связано с финальным заданием. Дверь? Дверь во все миры, в которую не могут пройти воры? Теодор открыл рот и поглядел на песок – время еще есть, можно подумать. Не спешить. Вдруг ответ неверный? Вдруг это не дверь? Так, так, так. Как могут воры проникнуть в дом? Через окна, например. Но нет, в финале открывают Дверь, значит, тут что-то связанное с дверьми…

Теодор зажмурился. Дверь. Воры. Путь во все миры. Верный ход. Он увидел себя рядом с отцом, сидящим на корточках в сарае позади дома Оаны. Между дверью и косяком виднелась полоска света. К ним приближались шаги. Хруст снега. Шаг-шаг-шаг. Теодор взмолился про себя: «Быстрее, пап, быстрее! » Лазар повернул кусок проволоки в замке, а затем открыл дверь, и они выскочили. Отец его был вором. Когда-то в прошлой жизни. Он всегда это скрывал, но Теодор догадался. Рисунки на коже – наколки в виде свечи… и… то, чего нет у воров…

– Ключ! – сообразил Теодор.

Он удивленно захлопал глазами – оказывается, они все время были открыты.

– Знать верный ход – это значит иметь ключ. Только открыв Дверь подходящим ключом, можно пройти в финальный тур Макабра. Без ключа никто не войдет. Только вор.

– Но над ворами я тоже властен, так что тебе придется идти законным путем. – Двойник неожиданно подмигнул. – Ключ. Ответ принят.

Тео похолодел. Теодор-Смерть помолчал и кивнул:

– Ответ верный.

«Боже! Я выиграл? ! – Теодор почувствовал, как приподнявшиеся от ужаса волосы ложатся на место. – Я выжил! »

Двойник словно прочел его мысли.

– Ты ответил на три загадки подряд, – видимо, Лазар неплохо натренировал тебя летними вечерами за игрой в кости. Теперь, чтобы выйти в финал, тебе нужно найти ключ. И другие тоже будут искать, учти. Я люблю загадки!

– Твой ход, – напомнил Тео.

Теодор-Смерть удивленно изогнул бровь.

– Ты говорил: бросаю я, потом – ты. У меня тоже есть вопросы.

– Своего не упустишь, – хмыкнул двойник и достал из кармана бархатного пиджака кость. Она была точь-в-точь как у Теодора.

Кость несколько раз провернулась в воздухе, и, когда упала на стол, Теодор разочарованно выдохнул. Не везет сегодня.

– Один вопрос.

Теодор хотел спросить, все ли в порядке с отцом и мамой, но понял – это не сделает погоды. Чтобы выиграть и вызволить их, нужно больше узнать про противника.

– Когда мы встретимся. Покажи мне.

– Встретились, – поправил двойник и распахнул глаза.

Тео увидел мальчика лет десяти, в коричневом бархатном пиджачке с блестящими пуговицами, в расстегнутой рубашке. Он лежал на кровати – с закрытыми глазами, бледный и беспомощный, а рядом кто-то стоял…

Теодор хотел рассмотреть кто, но видение исчезло.

Он открыл рот… и с удивлением увидел, что Смерти больше нет.

Он сидел один на Волчьем уступе, как и всегда. Неожиданно скатерть на столе вспыхнула и запылала. Язычки огня охватили песочные часы, ножки стула, траву, деревья – вокруг Теодора заполыхало все. Он попятился, но его вмиг поглотил ревущий, обжигающий огонь. Теодор зажмурился и, только когда треск и шелест пламени утихли, снова открыл глаза.

Первым, кого он увидел, был Кобзарь, который с пыхтением ковырял в зубах каким-то ключом.

Глава 17. О том, что поет шляпа Волшебного Кобзаря

Кобзарь заметил, как Теодор на него смотрит, слегка покраснел и смущенно вытянул ключик изо рта.

– Поздравляю, поздравляю, мой мальчик! – воскликнул Глашатай Смерти. – Бог мой, какое выступление, я болел за тебя всем сер… – Он запнулся, и его улыбка погасла. – Ну, в общем, ты понял! Замечательно! Блистательно! Великолепно! Я просто в восторге, и Госпожа тоже, поверь! – Кобзарь подмигнул. – Правда, она что-то проговорила про щипцы для языка, я, надо сказать, так и не понял…

Теодор хмыкнул и уставился на ключ в руках Кобзаря.

– Не смотри так, Теодор. Это не то, что ты думаешь. Если хочешь знать – это ключ от сердца одной дамы, которая мне его некогда подарила. После того как я лишился своего кроводвигательного прибора, вход в чужие сердца меня больше не интересует…

Кобзарь с грустью потер грудь слева.

– Впрочем, если хочешь, могу тебе его отдать. Правда, не думаю, что за двести лет эта барышня, едва втискивавшая стан в четырехместную карету, каким-то образом похорошела. Не припомню ее участия в Макабре, а никоим иным способом, кроме как волшебством, убрать лишний вес с ее боков не удалось бы. Так что, возьмешь?

Кобзарь радушно протянул ключик, но Теодор с ужасом замотал головой:

– Нет, спасибо.

– И правильно. Мне она, между прочим, три ребра сломала, когда обняла на прощанье своего Мумрика.

Кобзарь содрогнулся, и на его физиономии отразилось глубокое душевное страдание.

– Ишь, выдумала имечко! Это я-то Мумрик? !

– А как тебя зовут? – спросил Теодор, вдруг поняв, что Волшебный Кобзарь – явно не то имя, которое записано в церковной книге.

– Ну явно не Мумрик, – пробухтел Кобзарь и гневным жестом забросил ключ на другую сторону шляпы. – Вообще-то нежителям настоящие имена знать не положено. Странно, что ты зовешься Теодором. Придумал бы себе какое-нибудь другое… Например, Паук! Или Мокричный Слизень. Или вот, например… Кладбищенский Соглядатай. Как тебе?