Человек-Паук - Диана Дуэйн

«Что они тут задумали? »

Глухой звук раздался снова. «Может, это полиция, – подумал Паук, – самое время откланяться». Но отверстие в полу, его размеры и вид, манили к себе, он подошел к краю и глянул вниз. Там оказался пролегающий под зданием большой кирпичный канализационный туннель. Из отверстия тянуло слабым запахом канализации. «Радиация, – подумал Человек-Паук, – определенно могла бы спровоцировать появление подобного отверстия, особенно если она была чрезвычайно интенсивной и в ограниченном пространстве – пол бы развалился от одной лишь усталости материала. Достаточно было легкого толчка».

Бум!

«Это полиция. Готов поспорить. Что ж, пора». Человек-Паук подбежал к дыре в стене и спешно огляделся по сторонам. В дальнем конце переулка трепетали на ветру желтые полицейские ленты. Поскольку он оказался внутри оцепления, поблизости никого не было. Путь оказался чист, так что Паук спешно выбрался из здания, пересек переулок и запрыгнул в аналогичное отверстие в стене склада, где погиб бездомный.

Внутри воняло кровью. Она высохла, но недостаточно быстро при такой-то влажности. В складском помещении стояла атмосфера темной пустыни, очень похожей на первый этаж соседнего здания. Смотреть здесь не на что.

Бум.

Не в соседнем здании – в этом. Может, дверь стучит на ветру? Он обернулся – и увидел скрывающуюся в тенях огромную темную фигуру, стоявшую почти за его спиной. От паучьего чутья, даже если бы оно и работало, помощи бы не последовало в любом случае. Темная фигура, высокая, широкоплечая, на груди белое стилизованное изображение паука. Зубастая пасть, мечта любой акулы, расплылась в безобразной улыбке.

Человек-Паук кинулся на Венома и через секунду отлетел в противоположную сторону – противник всего лишь отмахнулся от него. Удар оказался такой силы, что Паук перелетел все складское помещение, впечатался в стену по соседству с огромной дырой и на миг потерял ориентацию в пространстве.

– А мы-то подумали, – произнес низкий, угрожающий голос, сердитый, но до странного довольный, – что ты по крайней мере научился никогда не судить по внешности.

Человек-Паук прыгнул снова, и на этот раз жуткая пасть Венома расплылась в такой огромной улыбке, что верхняя часть его головы должна была просто отвалиться. Сцепив обе руки в замок, Веном встретил противника очередным мощным ударом, и на этот раз немного отступил. Паук пролетел несколько метров, пропахал собой бетонный пол, но перевернулся и снова вскочил на ноги. Затем присел на корточки и глубоко вздохнул, чтобы восстановить самообладание.

– Пустая болтовня меня не волнует, Эдди, – произнес Паук, высматривая лучший момент для атаки, – что бы ни происходило, ты все равно беглец…

– Что бы ни происходило, – тихо произнес Веном, – значит, и у тебя есть подозрения.

– Подозрения? Насчет чего?

– Насчет того, что мы бы никогда не оказались замешаны в… подобном. – Жуткая улыбка Венома увяла, и он с отвращением огляделся по сторонам. – Кто-то, – сказал он, – совершил здесь убийство и повесил его на нас. – Он покосился на Паука. – И мы этому совсем не рады.

– С чего бы мне тебе верить? – поинтересовался Паук.

Веном посмотрел на него в ответ, скрестив руки на груди.

– Потому что ты нас знаешь?

Паук вдохнул, выдохнул.

– Тут ты меня поймал, – признал он.

– Тогда, – продолжил Веном, – ты простишь нас за то, что на данный момент мы предпочтем не потакать твоим детским попыткам задержать нас. – Он мерзко рассмеялся, и симбиот выбрал момент, чтобы помахать своим слюнявым языком Пауку, вжух-вжух-вжух, усугубляя насмешку. – Позже мы с радостью присоединимся к тебе и обглодаем твои косточки. Но прямо сейчас у нас есть более важные дела.

– «Мы» в смысле ты, или «мы» в смысле мы с тобой?

Веном на мгновение задумался, а затем снова хохотнул.

– Университетское образование уже не то, что раньше, не так ли? «Мы» – это мы, я так думаю. По крайней мере, мы с радостью примем любую информацию, которой ты готов поделиться. Кто-то здесь, – Веном обвел мрачным взглядом заляпанные кровью стены, – пытается повесить на нас смерти невинных – и когда я поймаю их, и за попытку подставить меня, и за эти убийства мы сожрем их селезенки.

Человек-Паук испытал приступ краткого раздражения.

– Послушай, – сказал он, – я еще могу понять сердце, печень, даже легкие. Но селезенку? Ты вообще когда-нибудь хоть видел селезенку? Готов поспорить, ты даже не знаешь, где она находится.

– Мы можем выяснить, – ответил Веном, награждая его задумчивым взглядом, и его пасть снова расплылась в этой жуткой улыбке. – Будет весело.

– Ты вроде сказал, будто прямо сейчас не хочешь заниматься этими вопросами.

– Не искушай нас. Часть нас по-прежнему желает примириться с тобой максимально конечным способом. Но этому придется подождать. Мы немного изучили компанию, которая владеет этим складом и зданием по соседству. Ее тайные делишки заставляют нас нервничать.

– Ты имеешь в виду контрабанду? – спросил Паучок.

– Ты это вычислил? Хорошо.

– Ничего столь выдающегося, – ответил Человек-Паук, – я просто порылся в их бумагах. Их документы кишат валютными операциями с рублями и марками.

– Да, – произнес Веном, – это может свидетельствовать об оживленной торговле через границу бывшей Восточной Германии. Как и, возможно, найм старых гэдээровских ученых для каких-либо целей. Я слышал, они сейчас стоят очень дешево. Как и русские.

– И украинцы, – заметил Человек-Паук.

Веном кивнул.

– Владельцы, да. – Он снова покосился на дыру в стене. – Мерзкий бизнес, но он бы не привлек наше внимание – в обычных обстоятельствах нас волнуют другое.

– Ты имеешь в виду ту пещеру под Сан-Франциско?

– Это подземный мир, – парировал Веном, – причем не в том смысле, который обычно вкладывают в это слово. Люди нашли убежище в части города, похороненной и заброшенной в результате землетрясения восемьдесят лет назад. Мы защищаем их. – В его голосе послышалась нотка гордости.

– Всегда хорошо иметь цель, – заметил Человек-Паук, – отличную от поедания чужих селезенок.

Веном вздохнул:

– Ты наглый щенок, но насчет цели прав. Нам предстоит сделать достойную работу там, где невинные укрылись от мира, слишком жестокого для них. Благородная работа – строительство лучшего мира, чем тот, из которого они сбежали.