В душе февраль, или Мне нечего терять, кроме счастливого случая - Юлия Шилова

Мой мужчина из снов баловал меня, как маленькое дитя, и делал мне подарки, такие же разные, каким он умел быть сам. Я смотрела на него со слезами на глазах, и трепетно думала о том, как же долго я его искала. Как долго… Ошибалась, падала, разочаровывалась, но все же вставала с колен и продолжала поиски. Наверно, это был грустный сон… Грустный оттого, что я нашла любовь не в реальной жизни, как мечтала, а в своих снах.

А это значит, что мой мужчина придуманный, и я даже не знаю, существует ли он в реальной жизни… Но он нежно обнимал мои плечи, пристально смотрел мне в глаза и обещал вечную любовь и такое же вечное счастье. А я закрывала глаза, на которых виднелись слезинки, улыбалась и думала о том, что теперь мне не страшно жить, потому что я не одна, потому что нас двое… А двоим легче победить неудачи и справиться со всеми жизненными неурядицами…

Бог мой, какое спокойствие… Неужели бывает такое спокойствие, когда ты не один? Когда вас двое… Такого не было даже с Денисом. Странно, но именно во сне я задумалась о том, люблю ли я его по-настоящему. Да, я наслаждалась его близостью, была ему благодарна за то, что он меня понимает и боготворит, переживала, ревновала, но никогда не была с ним спокойна. Никогда… Чего-то не хватало. Не хватало огня в душе, который бы мог гореть и не давал угаснуть чувствам.

Проснувшись, я потерла заспанные глаза и чуть было не расплакалась, что не смогла остаться в том сне. Мне захотелось вернуться обратно, вновь стать слабой, чтобы почувствовать силу находящегося рядом со мной мужчины. Я не знаю, как его зовут, кто он и чем занимается. Я твердо знала одно – он Мой Мужчина, он послан мне господом богом, чтобы я обрела душевное равновесие. Как жаль, что мы нашли друг друга только во сне… Наверно, кому-то там, наверху, хочется, чтобы люди страдали, потому что мы очищаемся только через наши страдания. Но у нас слишком много грехов. Слишком много. Наверное, именно поэтому мы постоянно злим кого-то наверху, и он посылает нам постоянные страдания, а светлые долгожданные минуты дарит только в снах.

И все же Денис настоящий, а тот мужчина из снов просто плод моей бурной болезненной, ночной фантазии. И все же, Господи, как хочется заснуть и не просыпаться долго-долго… Как хочется.

Встав с кровати, я подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Усталое, изможденное лицо, с какой-то серой отечностью под глазами. Пересохшие губы… Видок еще тот!

В этот момент дверь распахнулась и на пороге «моей» комнаты появился урод. В своих до безобразия неказистых руках он держал объемный пакет, а его расплывшаяся заячья губа говорила о том, что он улыбается.

– При-вет, – пропел он скрипуче и поставил пакет на пол.

Я не ответила и слегка попятилась к стене.

– Это те-бе.

– Что это?

– Тут очень кра-си-вые вещи. В них ты будешь выглядеть как коро-ле-ва.

Посмотрев недовольно на пакет, я судорожно затрясла головой и замахала руками:

– Мне ничего не надо. Вообще ничего. Ни вещей, ни этого сумасшедшего дома и уж тем более такого урода, как ты. Я хочу домой!

– Зачем?

– Зачем хотят домой? ! Наверно, затем, что все нормальные люди живут в своих собственных домах. – Я немного помолчала, а затем произнесла уже более тихим голосом: – Я говорю про нормальных людей… А тут одни ненормальные.

– Тебе тут понравится.

– С чего ты взял? ! Что мне вообще может тут понравиться? ! Неужели человеку может понравиться в дурдоме? ! Когда меня найдут, вас всех обязательно сдадут в психиатрическую больницу на принудительное лечение!

Возможно, мои слова произвели на Лешика должное впечатление – он стал проявлять признаки беспокойства: сделал еще более устрашающую гримасу, правда, страшнее было уже некуда, и стал с нарастающей интенсивностью раскачивать головой. Признаться, интенсивность была столь велика, что я стала опасаться за его шейные позвонки, на которых держался здоровенный горб.

– Что ты раскачиваешься как идиот? А впрочем, ты и впрямь идиот! Мне вообще странно, что ты понимаешь человеческую речь.

Я знала, что перегибаю палку, что мои высказывания могут мне дорого стоить, но нервы были на пределе и совершенно не поддавались контролю. Лешик тяжело запыхтел, и я почувствовала, как от него пошли враждебные флюиды. Он посмотрел на меня так злобно, что у меня по спине побежали мурашки, и плавно пропел:

– Я скажу моему па-пе, чтобы он приказал тебя убить. Я те-бя засушу и сде-лаю гербарий. Мертвая ты бу-де-шь очень послушная. У ме-ня уже есть сотня бабо-чек и полсотни стре-коз. А те-перь у ме-ня бу-дешь ты. Я по-ло-жу те-бя под большое стекло.

Как только урод вышел из комнаты, я постаралась унять все нарастающую дрожь, охватившую тело. Я представила себя засушенной под стеклом. От этой малоприятной картинки мне стало совсем плохо. Меня может погубить мое поведение, а это значит, что я должна его изменить.

В конце концов, я нормальная, а они сумасшедшие. Бог мой, мне никогда не приходилось общаться с психически больными людьми! Да еще ладно бы с одним, а ведь их целый дом.

Я взяла пакет и вытряхнула его содержимое на пол. Передо мной лежали дорогое белье и другие не менее изящные вещи. Облачившись в легкое ярко-лиловое платье, я завязала волосы тугой разноцветной резинкой и подкрасила губы.

Что ж, придется бороться с этими чокнутыми их же методами.

Выйдя из «своей» комнаты, я заглянула в гостиную. В центре комнаты, на нежно-голубом ковре с необычно длинным ворсом сидел урод и рассматривал какой-то красочный эротический журнал. Увидев меня, он быстро отложил журнал в сторону и спросил взволнованным голосом:

– Ты уме-ешь со-би-рать мо-заи-ку?

– Умею, – выпалила я, придав своему лицу самое дружелюбное выражение.

– Тог-да по-шли в мою ком-нату, по-про-буем собрать «Тита-ник».

– Какой еще «Титаник»?

– Са-мый обык-новен-ный. Ты что, не ви-дела этот фильм?

– Видела.

– То-гда по-моги мне со-брать од-ну кар-тинку. Она у ме-ня ни-как не полу-чает-ся.

Глава 5