Милые детки - Мелани Голдинг

– Простите. Я немножко дерганая.

– Ничего страшного. Я понимаю, у вас была трудная ночь.

– Я ужасно устала. Мало спала прошлой ночью, да и вообще, с тех пор как они родились, почти не сплю. Но я не жалуюсь. Оно ведь стоит того, правда?

– Правда, – сказала Харпер. – Очаровательные малыши. Когда они родились?

– В субботу вечером. Морган в 8: 17. – Лорен кивком головы указала на младенца в желтом. – А его братик в 8: 21. Его зовут Райли.

– Чудесно, – сказала Харпер, мысленно перебирая подходящие к случаю банальности, чтобы заполнить паузу в разговоре. – Да, хлопот у вас теперь полон рот – с двумя-то разом.

Лорен, повернувшись к ней, вдруг спросила:

– А у вас есть дети?

Харпер сама не поняла, почему замешкалась с ответом. На этот вопрос у нее всегда готов был один и тот же стандартный ответ: «Нет, материнство – это не мое», который она произносила безапелляционным тоном, не допускающим дальнейших расспросов. Но в этот раз почему-то случилось иначе. Вопрос Лорен не был праздным, в нем не скрывался намек на пресловутые часики, которые, по мнению некоторых личностей, у Харпер тикают так давно, что, не ровен час, остановятся. Лорен имела в виду совсем другое, она спрашивала: «Вы хоть понимаете, что со мной произошло? » – и совершенно искренне, бесхитростно надеялась услышать в ответ: «Да, конечно». Нуждалась в том, чтобы услышать именно это. И под ее пристальным взглядом правда вертелась у Харпер на языке, готовая вот-вот сорваться. Но язык пришлось прикусить.

– Не то чтобы, – сказала она, и в ту же секунду поняла, как глупо это звучит. «Не то чтобы»? Что это вообще значит?

Лорен слегка нахмурилась, но ничего не сказала.

– У меня есть младшая сестра, – добавила Харпер. – У нас с ней очень большая разница в возрасте, и я, пожалуй, иногда думаю о ней как о дочери. Но вообще своих детей у меня нет.

Брови Лорен поползли вверх, она вдруг точно расфокусировалась, ее внимание рассеялось. Стала заметнее паутинка недавних морщин у нее под глазами – карта едва пережитых потрясений.

– Что случилось с вашим запястьем? – спросила Харпер через некоторое время. Когда она вошла в палату, кровавое пятно на повязке было совсем крохотное, с горошину, но за время их разговора расползлось до размеров монеты.

– Ну, она… Эта женщина, она… – Лорен выглядела растерянно. – Я не знаю.

– Вас кто-то поранил?

Лорен отвернулась к окну. По другую сторону парковки люди сновали туда-сюда через большие стеклянные двери, такие неоправданно высокие, что рядом с ними любой человек казался лилипутом. Двери все открывались и закрывались, открывались и закрывались, утреннее солнце вспыхивало, отражаясь в их глянцевой поверхности, и от этих вспышек перед глазами у Харпер плясали оранжевые пятна. Лорен смотрела на слепящий свет, широко раскрыв глаза.

– Тот человек, доктор Джилл, он сказал, я сама себя поранила.

– А вам как кажется, миссис Трантер?

– Мне кажется… – Лорен взглянула на детей, затем на Харпер. Такие большие глаза, печальные, перепуганные, полные слез. – Не стоит сейчас верить тому, что мне кажется.

Глава 7

Бледный лик ее преобразился,

Меркнущего солнца луч последний

Пробудил во взгляде удивленье,

Волосы ее озолотил.

Дочки обескровленные губы

Поцелуями она покрыла

И дитя с любовью приложила

К молоком сочащейся груди.

    Джон Гринлиф Уиттьер. Подменыш

Десять утра, время посещений. Со своей больничной койки Лорен заметила приближающееся к ней мутное цветное пятно и попыталась сфокусировать взгляд. Пятно приняло знакомые очертания Патрика. Казалось, годы прошли с тех пор, как она видела его последний раз.

– Боже мой, – сказал он. – Что они с тобой сделали?

– Ничего страшного, все в порядке, – хотела ответить Лорен, но вместо слов из груди вырвались сдавленные рыдания, нечленораздельный, почти звериный вой и за ним череда слабых, еле слышных всхлипов. Патрик провел рукой по ее волосам.

– Тихо, тихо, милая, – сказал он почти шепотом.

В другом конце палаты вокруг постели миссис Гуч собралась ликующая компания родственников. Для старших Гучей притащили стулья. Двое маленьких рыжих детей крепко сжимали в руках ленты, к которым были привязаны блестящие серебристые шарики с ярко-розовыми надписями. «У нас девочка! » – радостно возвещали шарики, подрагивая под потолком. Один из их гордых хранителей уставился на Лорен и разинул рот так широко, что чуть не выронил леденец.

– Тихо, тихо, я понимаю, – бормотал Патрик, не подозревая о любопытном ребенке у себя за спиной.

Другая Лорен из прошлого уставилась бы на мальчишку в упор и пялилась, пока не отвернется. Новая, сломленная Лорен просто закрыла глаза.

– Мне оставили голосовое сообщение, но я его получил только утром. Что произошло?

Лорен не смогла сразу ответить. Ее захлестнула новая волна рыданий. Еще один рыжий мужчина, наверное какой-нибудь очередной дядя новорожденной малышки Гуч, вошел в палату с вычурным букетом лилий и принялся громко и радостно приветствовать собравшихся. Миссис Гуч указала взглядом на Лорен, и веселый мужчина спросил:

– Что такое? – И тут же, повернувшись в их сторону, смущенно добавил: – Ой…

Патрик поднялся и резко задернул штору, создав удобную для всех иллюзию уединения. Выждав немного, Лорен начала потихоньку выдавливать из себя слова.

– Не знаю, почему я до сих пор плачу. Я в порядке, скоро буду в порядке. Ничего не произошло. Просто схожу с ума, а так ничего страшного.

У нее вырвался безрадостный смешок. Она так и сидела, вцепившись в мужа, уткнувшись лицом ему в плечо, оставляя на его рубашке мокрые пятна слез и соплей. Вдыхала горьковатый запах его тела, мешавшийся с ароматом чайного дерева – от шампуня. Патрик пах домом.

– Лорен, солнышко мое. – Он взял ее лицо в ладони и ласково улыбнулся: – Так ты и раньше была сумасшедшая.

Его слова заставили Лорен рассмеяться по-настоящему, и дурные чары рассеялись. Они оба расхохотались, а затем Лорен вдруг снова начала плакать, и Патрик вытирал ей слезы дешевыми больничными салфетками из коробки на тумбочке. Дети их выглядели почти так же безмятежно, как дочка миссис Гуч. Лорен и правда не знала, почему никак не успокоится. Разве можно плакать, глядя на двух чудесных мальчиков, которых они с Патриком произвели на свет?