Не видя звёзд - Вадим Панов

– Что угодно доброму синьору?

– А по мне не видно?

В некоторых случаях дилеры терялись, однако улыбчивый оказался калачом тёртым и вместо ответа продолжил улыбаться, всем своим видом показывая, что арендовал навес в центре рынка просто так – спрятаться от солнца.

– Что у тебя есть?

– Всё, что угодно.

– Вот уж не думал, что где-то в Лингийском союзе дурь станут продавать у всех на виду.

– Мы в Лингийском союзе, добрый синьор, но время сейчас горячее, в порту полным-полно астрологов, которые ищут разное, и власти закрывают глаза на то, что мы облегчаем им поиск. Вы ведь астролог?

– Астролог.

– Стандартный набор: вихель, сэнская щепоть, ухская пыль…

– Не интересует, – отрезал Квадрига и пояснил: – У меня запас.

– Не сомневаюсь.

– Мы идём в Туманность, так что добра у меня с собой в изрядном количестве.

– Хочется чего-то необычного?

– На этой планете делают что-нибудь интересное?

– И сколько вы готовы заплатить?

– Стандартной таксы не существует?

– Мы в пограничном мире, добрый синьор, тут ещё долго не будет стандартной таксы.

– Сколько?

– Цехин за унцию.

Сказать, что это была запредельно высокая цена – значит промолчать. Ни один наркотик не стоил таких денег.

– Сколько доз?

– Пятьдесят.

– О чём идёт речь?

– Поверьте, добрый синьор: мы говорим о будущем хите Герметикона. Мы называем его «пелерицин» – в честь Пелерании. Мы только освоили производство, но скоро распространим его по всему Герметикону.

– Если вас не повесят.

– Если не повесят, – хладнокровно повторил дилер.

– Я так и не услышал, о чём идёт речь.

– На этой планете довольно богатый животный мир, добрый синьор, и среди них есть одна зверушка, названия которой я вам не скажу, вытяжка из желез которой оказывает весьма интересный эффект. По одной капле в каждый глаз – и через пару минут человек оказывается в сердце Пустоты и гадает о будущем чёрных дыр на внутренностях жертвенных кроликов.

– Почему именно кроликов?

– Они самые шустрые.

– Вижу, ты романтик.

– Умею описать товар так, чтобы клиенты не пожалели полновесный цехин.

– А остальные цены?

– Привычные… но с поправкой на то, что мы в пограничном мире.

– Хорошо.

– Хорошо?

– Да.

– Вы заплатите мне целый цехин? – изумился дилер.

– У меня он есть.

– Вы действительно ценитель, добрый синьор, и вы не пожалеете.

– Я знаю…

– Что ты знаешь?

Галилей вздрогнул, обернулся и недоумённо уставился на Бабарского.

– Это уже слишком. Я понимаю, что ты – дипломированный астролог, а значит, можешь вести себя как вздумается, но стоять десять минут посреди рынка и вести разговор с невидимым собеседником – это уж слишком. – ИХ шмыгнул носом. – Что ты принял, что тебя так вставило?

– Вставило? – Квадрига огляделся и похолодел: навеса не было. Как и дилера на складном стуле. Как и патронного ящика. Ничего не было: он действительно стоял посреди рынка, и его все обходили: цепари, военные, продавцы, грузчики… Если кто и был недоволен этим обстоятельством, то никак того не выказывал: астролог есть астролог, у них бывает.

– Что ты принял?

– Лучше тебе не знать, – грубовато ответил Галилей, засовывая руки в карманы штанов.

И вздрогнул.

– Да что случилось? Что у тебя с рожей?

– Всё в порядке. – Побледневший астролог закусил губу. – Я…

– Тебе плохо, что ли? – ИХ поднял левую бровь.

– Да, плохо, – Галилей искренне обрадовался подсказке. – Я хочу вернуться на «Амуш».

– Ну, хочешь – возвращайся… – Бабарский кашлянул. – Хорошо тебе: можешь улечься в кровать и оставить эту ужасно аллергенную планету в прошлом… Отправить с тобой кого-нибудь?

– Я не маленький.

– Как скажешь.

И лишь оказавшись в своей каюте, астролог рискнул достать из кармана то, что нащупал при Бабарском: тщательно запечатанный пузырёк с жидкостью густо-зелёного цвета, полновесный цехин, которым собирался расплатиться за неизведанный наркотик, и клочок бумаги с нацарапанными словами:

«Не возвращайся! »

///

– Даю слово: мы вернёмся с победой, – твёрдо произнёс адмирал дер Жи-Ноэль, медленно обводя взглядом старших офицеров Экспедиции. – Да, будет трудно. Да, придётся рискнуть, но я абсолютно уверен в успехе.

И твёрдый голос адмирала не позволял усомниться в его словах: дер Жи-Ноэль верил. А поскольку непоколебимая уверенность руководителя есть половина результата, на лицах некоторых офицеров появились улыбки – короткие, спокойные улыбки довольных происходящим людей.

Командующий собрал совещание в самом большом трактире Искеполиса, поскольку по традиции оно должно было перейти в «походное застолье» – последний перед долгой дорогой ужин, который давал для подчинённых глава Экспедиции. Дальше начиналась тяжёлая, на несколько недель, а то и месяцев, работа, во время которой не будет места светским мероприятиям. «Походное застолье» всегда получалось шумным и весёлым и будет таким сегодня, однако сейчас шло совещание и потому собравшиеся предельно внимательны и сосредоточены, на столах разложены документы и астрологические атласы, а официанты и повара дожидались своего часа во флигеле – адмирал назвал совещание секретным, и вооружённые цепари полностью заблокировали помещение.

– Итак, начну с того, что вы знаете: мы идём по следам Тринадцатой Астрологической экспедиции, а значит, на нас лежит огромная ответственность. Мы должны добиться успеха, синьоры, потому что если у нас не получится, Астрологический флот закроет Туманность Берга для активных исследований, и один Хеш знает, когда откроет снова. Если вообще откроет. – Дер Жи-Ноэль выдержал короткую паузу. – А я считаю, и я… и я, если угодно, чувствую, что Туманность не даётся просто так. В Туманности скрыта тайна, причём не только тайна наших братьев из Тринадцатой Астрологической, а нечто более важное. Что именно? Не знаю, но собираюсь узнать. И вы мне в этом поможете.

Отвечать не требовалось, поскольку адмирал не ждал подтверждений от тех, кто уже добрался до Пелерании: если у офицеров или нижних чинов были сомнения в том, стоит ли идти по следам несчастливой Тринадцатой, они высказали их раньше и воспользовались правом добровольного отказа. На совещание собрались только те, кто твёрдо решил рискнуть.

– А теперь переходим к основной части совещания. – На этих словах офицеры подобрались и принялись внимательно рассматривать увеличенную карту звёздного неба, которую развернул на стене адъютант дер Жи-Ноэля.

– До недавнего времени считалось, что в Туманность Берга входят десять планет. Эти данные были получены во время самого первого, состоявшегося почти двадцать лет назад изучения звёздного неба и составления Астрологического атласа Пелерании. Туманность была признана условно недостижимой. К счастью… – Адмирал помолчал. – К счастью для целей Флота и к несчастью для Тринадцатой экспедиции, Туманность была признана именно условно недостижимой, что и помогло командору дер Ман-Даберу уговорить руководство заняться её исследованием. Из стенограмм заседаний следует, что дер Ман-Дабер отыскал ошибку, допущенную астрологами при первом описании звёздного неба Пелерании. Представленные им доказательства убедили руководство Флота, однако теперь я знаю, что дело не только в погрешности измерения. Пять месяцев я находился на Пелерании, проводя работы на научном судне – мои изыскания великодушно оплатило Лингийское Астрологическое общество, – а занимался я уточнением Астрологического атласа и поиском устойчивой точки перехода в Туманность. Мы работали очень внимательно, однако изначально наши усилия не приносили результата: старые расчёты полностью подтверждались. Тем не менее мы не сдавались, действовали в строгом соответствии с планом исследований и той информацией, которая содержалась в записях Флота, и в конце концов удача нам улыбнулась. Мы нашли устойчивую дорогу в Туманность Берга.