Дети Великого Шторма - Наталия Осояну

– Понятия не имею. Они… как-то прилетели. Прошло три тысячи лет, Кристобаль, а если помешанные на древних манускриптах ниэмарцы правы, то даже больше – ведь мы ведем летоисчисление не с прибытия магусов и даже не с того момента, когда они окончательно решили, что не вернутся домой… Тебе ли не знать, как легкомысленно небесные дети относятся к календарю? Почти у каждого семейства он свой, как и боги, в которых вы верите. Словом, я хочу сказать, что мы даже не можем определить с уверенностью, когда твои предки потеряли свой звездный фрегат. Я уж молчу о том, что мы понятия не имеем, как он на самом деле выглядел.

«…И существовал ли вообще».

Крейн прищурился и сказал:

– Да, я понимаю твои чувства. А теперь попробуй встать на мое место и подумай, что «Утренняя звезда» может значить для меня. Только, пожалуйста, не торопись с ответом. Он не так очевиден, как тебе кажется.

Эрдан сердито фыркнул, но подчинился просьбе ученика и друга. Его мысли поначалу потекли по привычному руслу – он никогда не забывал, что Кристобаль Крейн на самом деле магус, один из небесных детей, потомок пришельцев из другого мира, наделенный множеством даров, включающих необыкновенно долгую жизнь, силу и… пламень Феникса. Мастер-корабел вдруг слегка растерялся. Ответ на вопрос капитана был где-то совсем рядом, но все время ускользал, как верткая рыбешка на мелководье, которую так хочется поймать голыми руками.

«Что „Утренняя звезда“ может значить для феникса? »

Нет, не так. Перед ним сидел не просто феникс, а последний феникс в роду. Эрдан закрыл глаза и услышал собственный голос, рассказывающий сказку о последнем полете небесного фрегата, о том, как Пламенный Помощник предал Капитана Цаплю и украл «Звезду», чтобы уничтожить ее, лишив своих соплеменников возможности вернуться домой.

– Ох… – сказал Эрдан. – Об этом я позабыл.

Ладонь Кристобаля сжалась в кулак, огонек с шипением погас.

– Ты догадываешься, наверное, что в клане Фейра историю о падении «Утренней звезды» рассказывали на свой лад, – тихо проговорил магус. – Наши дети узнавали о том, как Феникса предал его капитан и лучший друг. Если бы Пламенный не завещал своим сыновьям не мстить за него. – Он усмехнулся и покачал головой. – Все закончилось бы гораздо раньше. Так или иначе, моя семья считалась семьей предателей еще до того, как нас ими назвали открыто. Вовсе не случайно фениксы всегда держались особняком. К нашей помощи прибегали в самом крайнем случае, о нас вспоминали только в самое тяжелое время, но ни одна из пяти войн с меррами не обошлась без участия моих предков, и многие погибли, сражаясь за тех, кто их ненавидел. Нас, самый малочисленный клан из всех, боялись так, словно каждая лампа и свеча была глазом и ухом Феникса, а каждый очаг – дверью, открытой для него. Важные государственные дела обсуждались без огня, в полной темноте, – чтобы, упаси Заступница, никто из потомков Пламенного ничего не услышал.

– Теперь ты хочешь найти «Утреннюю звезду», – сказал Эрдан, – чтобы узнать, что произошло с Пламенным Помощником? Был ли он на самом деле предателем или же, наоборот, стал невинной жертвой? Ох, Кристобаль. По правде говоря, такая цель пугает меня куда больше, чем поиски несуществующих сокровищ.

Магус криво улыбнулся и промолчал.

– Я, признаться, думал о другом, – продолжил Эрдан. – Я считал, что тебя – как и меня – насторожило странное поведение Звездочета.

– И что же в его поведении странного? – спросил Крейн каким-то слишком уж безразличным тоном.

Мастер-корабел нахмурился и начал перечислять:

– Прежде всего, он оказался на Алетейе почти в то же самое время, что и мы. Будь это совпадение единственным, я бы про него забыл, но то, что случилось потом… Он много недель убегал от нас, держась лишь чуть-чуть впереди, словно заманивая в ловушку, и в конечном итоге мы в нее радостно бросились, растеряв последние остатки здравого смысла. Тут, в Лейстесе, все не ладилось с самого начала. Эта девица-музыкантша и ее «Плач по Фениксу», услышанный от загадочного незнакомца…

– Она говорила правду, – встрял Крейн. – Эсме это подтвердила.

Эрдан отмахнулся:

– Эсме не читала ее мыслей, а просто чувствовала эмоции, которые позволяют утверждать лишь одно: она верила в то, что говорит. Но даже если незнакомец в плаще и впрямь существовал, это ничего не меняет. Кто он такой? Зачем он устроил этот спектакль – чтобы запутать тебя, сбить с толку? Ты едва не вспыхнул у всех на глазах, Кристобаль. Очень умелая подстава.

– Нет, предупреждение, – возразил магус. – И я за него весьма благодарен.

– Ладно, пусть так! – Эрдан поморщился – обожженная рука начинала болеть. – Это ведь далеко не полный итог нашего пребывания здесь. Ты поссорился со Скодри… Не перебивай! То, что он позволил тебе соврать, ничего не значит. Прошло слишком мало времени, он в смятении после случившегося, он благодарен тебе и Эсме за помощь, но прошлого не зачеркнешь, Кристобаль, тебе ли не знать! Я не возьмусь утверждать, что в следующий раз Зубастый встретит нас с прежним радушием. И наконец, самое главное – карта. Звездочет очень грамотно просчитал твои шаги, у меня мороз по коже от его предусмотрительности. Он знал, что ты догонишь его в Лейстесе. Он знал, что ты пошлешь в особняк Джа-Джинни. Он нарочно оставил тупицу Сатто вместо себя, как бы давая тебе возможность немного поразвлечься. Он просчитал все до мелочей, понимаешь? Теперь ты будешь делать за него грязную работу. Точнее, не ты один, а мы все. Мы отыщем два фрагмента небесного компаса, чтобы потом он их у нас отнял.

Крейн улыбнулся, в его разноцветных глазах появился лукавый блеск.

– Мне нравится, что ты наконец-то поверил в успех этого предприятия и даже подумал, что случится, когда мы найдем оба фрагмента…

Эрдан вдруг почувствовал с болезненной ясностью, как рушится последняя – очень слабая – надежда отговорить Кристобаля от сумасбродной авантюры, которая не принесет им ничего, кроме неприятностей. Он думал, что Крейн перегорит и успокоится; он считал, что общее настроение команды может поколебать уверенность магуса; он предполагал, что обстоятельства будут складываться не в пользу путешествия на юг во время сезона дождей. Но все шло так, словно некая невидимая и могущественная сила подталкивает Крейна и «Невесту ветра» к тому, чтобы броситься на поиски небесного компаса и «Утренней звезды». Даже маячившая за спиной тень Звездочета, заклятого врага, не пугала феникса.