После финала - Клэр Макинтош

Теперь у Коннора багровеет даже шея. Он криво улыбается и морщит лоб, а затем, пожав плечами, бросает взгляд на жену.

– Ни черта не разберу, что она там говорит. А ты?

Лейла снова смотрит на покрасневшие глаза Коннора, напоминая себе, что он балансирует на грани, за которой может потерять ребенка, и что он зол на весь мир, а вовсе не на нее.

– Мистер Слейтер, я не стану переводить отсюда Лиама, – медленно и четко произносит она.

– Простите, не могу… Это из-за вашего акцента, дорогая.

Кто-то позади Лейлы возмущенно ахает. Вероятно, Пипа. Но Лейла остается невозмутимой. Коннор Слейтер не первый и не последний.

– Может быть, вы хотите поговорить с другим врачом?

– Да, хочу, – произносит Коннор с плохо скрываемым торжеством.

Похоже, на этот раз он ее отлично понял.

– Это не проблема. Сейчас как раз дежурит доктор Томаш Лазовски. А еще есть доктор Рехан Кюреши.

Их взгляды скрещиваются, как мечи, и Коннор терпит поражение.

– Пойдем поедим чего-нибудь, – бросает он жене.

Она покорно плетется за ним, и, когда дверь закрывается – к огорчению Коннора, доводчик мешает ему хлопнуть дверью, – в палате раздаются аплодисменты.

– Браво, доктор Халили.

Смутившись, Лейла берет карту Лиама и начинает внимательно ее изучать.

– Он просто напуган, вот и все.

– Мы все здесь напуганы, – тихо произносит Пипа.

– Вы были великолепны, – с жаром восклицает Том.

Лейла задумывается о том, что же на самом деле чувствуют Том и Алистер, когда слышат подобные нападки. Задевает ли их это или они, подобно ей, давно выработали к ним иммунитет?

– Не уверена. Мне только жаль, что это вообще произошло.

Алистер обнимает Тома.

– Нам и не такое приходилось выслушивать. Могу вас заверить.

– Даже если так. Может быть, вы хотите, чтобы я попробовала найти другое место для Дарси?

– И позволить ему чувствовать себя победителем? Ни за что, – усмехается Том. – И потом, мы же здесь не задержимся?

– Надеюсь, что не слишком, – уклончиво отвечает Лейла. – Как только освободится место, мы переведем Дарси в послеоперационную палату, а когда у нее улучшатся показатели крови, мы уже сможем говорить о ее выписке.

– Слышишь, принцесса? Поедешь домой!

Алистер осторожно достает Дарси из кроватки, стараясь не сместить оксиметр, прикрепленный к ее ножке, и электроды на ее груди, отслеживающие частоту сердечных сокращений. Он держит девочку так нежно, словно она хрустальная. Том обнимает их обоих, и мужчины внимательно смотрят на свою дочь.

– Замечательная семья, – с улыбкой произносит Пипа, на минуту забыв о собственной трагедии. – Придется вам устроить для нее праздник, раз уж ей пришлось провести здесь ее первое Рождество.

– Хорошая идея, – подхватывает Том.

Алистер смотрит на Пипу, снова взявшуюся за вязание.

– Пипа, прости. Тебе, наверное, тяжело на нас смотреть.

– Не глупи. Я очень рада за вас. Мы, вероятно, следующие. Ведь Дилана сегодня отключают от аппарата, – обращается она к Лейле.

Та кивает.

– После обхода. Мы сделаем это здесь, чтобы свести его стресс до минимума. Так что…

Лейла бросает взгляд в сторону Алистера и Тома.

– Мы исчезнем отсюда, – улыбается Том.

Дверь в палату № 1 закрыта. Чета Слейтеров ушла в столовую, а Бредфорды отбыли на работу. Лейла попыталась отправить Пипу прогуляться, но та настояла, чтобы ее оставили с сыном. Она сидит в углу палаты, стараясь занимать как можно меньше места.

Рядом с Лейлой на металлической тележке лежат эндотрахеальные и трахеостомические трубки, стерильный скальпель и лидокаин на случай, если придется вскрывать просвет трахеи. У кровати Дилана стоят Шерил и Аарон, который с такой нежностью снимает липкую ленту, словно это его собственный ребенок.

– Готовы? – Лейла кивает своим коллегам.

Аарон продувает эндотрахеальную трубку и сдувает манжету, удерживающую трубку на месте. Лейла смотрит на мониторы, контролируя частоту сердечных сокращений и уровень насыщения кислородом. Потом медленно, миллиметр за миллиметром, вытягивает трубку. За ее спиной слышится частое дыхание Пипы и спокойный голос Шерил, которая разговаривает с Диланом, несмотря на то что он под снотворным:

– Сейчас все закончится, милый. Ты у нас такой молодец.

В прошлый раз они потерпели неудачу. Лейла сочла, что Дилан уже может дышать самостоятельно, они проделали ту же процедуру, что и сейчас, но все его показатели так быстро и резко снизились, что пришлось прерваться и ждать, пока они стабилизируются. Однако этого не произошло, и Лейла была вынуждена вернуться к прежнему режиму.

«Хоть бы сейчас повезло», – думает она. Но по спине пробегает неприятный холодок. Ее не отпускают тревожные предчувствия.

Наконец трубка извлечена, и слышится кашель, заставляющий Пипу вскочить со стула.

– Что случилось? С ним все в порядке? Он дышит?

– Это рефлекторный кашель, – мягко успокаивает ее Лейла. – Мы немного поможем ему с дыханием, а потом постепенно будем снижать давление и смотреть на его реакцию.

Аарон санирует дыхательные пути мальчика, а Лейла, надев на него маску, регулирует давление.

– Если он справится, попробуем установить носовую канюлю. Но будем действовать постепенно.

Пипа слабо кивает. Как только Аарон с Шерил откатывают тележку, а Лейла отходит от кровати, она бросается к Дилану и целует его в лоб. Потом прикасается к липким следам от ленты.

– Я попрошу кого-нибудь принести вам спирт для растирания, и вы протрете ему лицо.

Пипа вздрагивает от неожиданности, словно забыв, что Лейла все еще здесь. Потом, неуверенно улыбнувшись, впивается глазами в лицо врача, пытаясь прочесть ее мысли.

– С ним все в порядке? Правда? Как вы думаете?

В ее голосе столько мольбы и отчаяния, что Лейле невольно хочется ее обнадежить. «Да, все отлично, он обязательно поправится».

Но Лейла не умеет лгать. Вместо этого она говорит:

– Посмотрим, как он будет чувствовать себя в течение суток.

С этими словами она уходит. Тревожные ощущения, беспокоящие ее весь день, стали сильнее, чем когда-либо.