Наследие - Ирина Солоненко

– Нет, это-то я понял, не дурак. Но потом, в каком направлении?

– Сначала встречусь с отцом, потом по ситуации. Больших планов у меня нет, так что думаю вернуться дня через два. Ты переправишь меня на ту сторону, потом можешь быть свободен.

«Понятно теперь, зачем так нарядилась», – приревновал Лозарус, хотя и не показал вида.

Энни была недовольна, потому как ведьма всегда может прочитать мысли, и не только мысли, а и то, что этот парень до сих пор не осмелился сказать. Она не станет его торопить. Благородную причину, чтобы она выбрала более достойного претендента, понять наверняка возможно. Только её всё больше злила его нерасторопность, нежные, но очень короткие взгляды, которые сразу же отводились в сторону, будто его вело что-то более высокое, спрятанное в глубине души. Сейчас они одни посреди огромного водяного поля, и опять ничего, ни намёка о чувствах.

«Ну и не надо, подумаешь, он всего лишь воин, хотя странное поведение: в бою – солдат, в любви – просто болван», – Энни продолжала накручивать себя неприятными и порой даже неприличными мыслями по отношению к нему, но остановить этот поток сильных эмоций никак не получалось. Она ловила себя на том, что все уже давно приметили её необычную краску на лице при его появлении, неконтролируемую грубость и даже порой высокомерие, выражаемое в каждом действии и слове. Только в этот раз всё было словно во сне. Ветер трепал её волосы, её лицо уже успело загореть от палящего солнца, нежные белые руки, хоть и были спрятаны под длинными рукавами платья, всё равно не уберегли белизну её кожи, о которой она так пеклась. Ведьмы часто удивлялись, сколько часов проводила она возле воды, расчёсывала свои рыжие кудри, поворачивалась вправо и влево, любуясь своим отражением. И хоть немногие из них были уже в летах, помнили из своего собственного опыта, что только любовь может управлять страстным желанием быть лучше, чем ты есть.

– Да, она красотка, – говорили не только её слуги, но и подруги. Но ведь ей важно не их мнение, а его любовь, о которой она мечтала, лелеяла надежду, что лёд тронется и ей не придётся ждать еще сотню лет. Энни ведь бессмертна, а Лозарус, к сожалению, смертен.

Прошло несколько часов. Солнце спряталось, и наступали сумерки. Вода разбушевалась, ветер усилился, на небе появились тучи. Энни накинула на плечи белую мантию, дотронулась, словно невзначай, до своей цепочки, и тут её начало колотить. Это неприятное ощущение длилось несколько мгновений, будто кто-то схватил за горло и не отпускал. Ей подумалось в эти минуты разное: о любви надо забыть, переключиться на что-то другое или на кого-то другого. Заключение стало однозначным: Лозарус не переступит через свою неуверенность, а она через свою гордость. Но её дар говорил о другом, не о любви, а о надвигающейся опасности.

На противоположной стороне острова стоял кто-то. Энни не сразу узнала своего брата. Вот это перемена. Паторс отрастил бороду, завязал волосы в хвост, что его совсем не портило, а наоборот придавало солидности. На нём был папин плащ, в руках его же белый посох. Он оглядывался по сторонам, высматривая сестру и не замечая остальных девушек. Такое поведение ему было совсем несвойственно.

– Ты не меня ждёшь? – Энни улыбнулась.

Паторс обнял её, что тоже странно. Или он сошёл с ума, или действительно изменился. Она почти поверила ему, потому как очень хотелось, чтобы это оказалось правдой. Они же всё-таки не чужие люди.

– Я рад, что ты здесь, – он кинул взгляд на Валок, будто ожидал помощи со стороны.

– Что-то не так? Я думала, меня встретит отец с кучей слуг. Тебе было не обязательно приезжать самому. Не подумай, что я не рада, просто удивлена.

– Давай я, – предложила Валок.

– Нет, я сам.

Паторс некоторое время просто молчал, изредка посматривая на сестру, и набирался смелости. Потом он присел на песчаный берег, словно не в себе, и промолвил:

– Отца больше нет.

– Как нет?

На глазах Энни выступили слезы, от боли стало трудно дышать, и она присела рядом с братом.

– Он погиб. Он был не один. Сотни эльфов, демонов положили рядом с ним свои головы.

– Не понимаю, что всё это значит?

– Энни, это война. Наш брат Ставрос присоединился к одному из чёрных магов и выступил против нас. Мы пригрели змею на груди.

– Не понимаю, зачем Ставросу делать это? Это какая-то ошибка.

– Это власть, сестра. Она теперь его подпитывает. Из нас всех он оказался способным на предательство. Вот от кого-кого, а от него не ожидал.

Паторс стиснул зубы от злости, потом по его лицу пробежала слеза, и как ему не хотелось, чтоб она осталась незамеченной, всё равно он не смог сдержаться. Он смахнул её быстрым движением руки.

– По-видимому, Ставрос не мог дождаться смерти отца. Кстати, запад твой по праву; нам придётся сплотиться вместе и усилить охрану. Я пришлю несколько своих воинов завтра.

– Брат, в этом нет нужды, но всё равно спасибо за заботу.

– Смотри, тебе виднее. Сестра, ты главное не расстраивайся, мы обязательно справимся.

– Ты что, хочешь убить его? Он же наш брат.

– А ты что думала, что я буду играть с ним в прятки? Или есть идея получше?

– Нет, – Энни продолжала плакать.

– Если нет, то оставь это мне, – на этом разговор закончился, и они распрощались.

Энни взяла вёсла в руки и села в лодку. Время было позднее. На небе появилась луна. Её сердце выпрыгивало из груди от боли. Надо было бы поехать с братом, чтобы его поддержать, но покинуть запад она не могла. . Волны качали лодку на мелких волнах. От её настроения вода окрасилась в тёмный цвет, и через несколько минут начался сильный ливень с грозой.

Нужно сказать, что Лозарус был уверен, что Энни уедет с братом, поэтому вернулся к берегу, где его ожидали ведьмы. И хотя Энни была далеко, мысли о ней его не покидали. Даже больше, его сердце почему-то сжималось от беспокойства.

– Посмотрите на небо, – сказал Лозарус.

– Странно, но никто из нас не вызывал дождь, да еще и такой холодный, как этот, – удивилась Сатура не меньше.