Наследие - Ирина Солоненко

– Так ты закончил? – промямлил Эзар.

Соломон не отвлекался.

– Я тебя спрашиваю, ты закончил? Не люблю повторять дважды.

Соломон на мгновение поднял голову и поймал недовольный взгляд шамана.

– Ну, готово? Или колдовать еще будешь?

Маг безмолвно кивнул ему.

– Мэртэс уже приводил колдуна. Его голова оказалась прекрасным украшением для моего храма. Надеюсь, ты не такой, иначе жаль будет убивать такого молодого лекаря, – пробормотал Эзар.

Как объяснить упрямцу, что он делает всё возможное, чтоб не оказаться следующим в списке приговорённых на смерть!

Эзар почти уже заснул, но бормотал себе что-то несуразное под нос.

– Вот, теперь всё, – проговорил Соломон, видя плоды своего волшебства. В спину прозвучали последние слова почти уснувшего шамана:

– Я убью тебя.

– Да как вам будет угодно, – промолвил громко Соломон и вышел.

На звёздном небе показалась самая красивая звезда. Она появляется один раз в сто лет. Многие ожидали её возвращения, подсчитывали сроки по небесной дороге, некоторые не дожили, ожидая её яркого появления. Мэртэс рад, что не смог заснуть, пригляделся, и вот она – большая нефритовая царица парит в заоблачных далях.

– Ну как он? Думаешь, поможет твоё новое зелье? – спросил Мэртес, ожидая приговора опытного мага.

– Эзар в порядке. Даже грозился убить. Представляешь? !

– А, это он может. Правда в том, что он не бросает слов на ветер.

Мэртэс сел на мокрую траву. Его взгляд всё еще был устремлён на звёздное поле.

– Ты что, не боишься?

– Нет, – Соломон сел рядом с другом. – Страшно другое. Ты ничего не хочешь мне рассказать? – спросил Соломон, достав свиток из своей котомки.

– Да, мне нужно было это зелье не для себя, да ты и так всё уже подметил. Разве от тебя что-либо укроешь?

Соломон покосился на друга.

– Я совсем не об этом.

Он сразу вспомнил свои последние наблюдения. Он так старательно пытался себя переубедить, что это не может быть правдой, что спустя недели истина выглядела совсем по-другому. Когда дару всё же удалось переубедить своего господина в обратном, он просто сдался на милость звёздам.

Трудно совладать с разумом, если речь идет о верном друге. Правда, тот был болен звёздной болезнью, но это до сих пор не мешало им встречаться на этом месте для решения более важных вопросов в области магического искусства. Сейчас Соломон видел перед собой испуганного зверька. Где-то он даже был схож с ним: тоже боялся, но не быть убитым и раздавленным, а умереть с чувством невыполненного долга.

– Мэртес, я думал ты умнее. Мы ведь договорились не рассказывать о наших наблюдениях, а ты всё растрепал Эзару.

– Нет, я не говорил. Кто знает, может нас пронесёт или… – Мэртэс замолчал, чуть не сболтнув самое важное, что необходимо было сохранить, как козырь. Кто знает, какое расположение звёзд к тебе будет завтра…

– Не стоит волновать Эзара глупой болтовней, – продолжил Соломон. Этим он добился лишь холодности и безразличия своего названного брата. – К тому же ты подвергнешь смерти многих людей, которые не заслужили наказания, а о нас, магах я промолчу. Если небесам суждено дать нам возможность изменить наше грядущее, то я в любом случае буду первым, кто будет бороться до конца. Ты со мной?

– Я был беглецом много лет, тебе ли не помнить! Я останусь здесь и буду надеяться, что ты всё решишь. Я не трус, но устал бежать в неизвестном направлении. Это не для меня. Хватит того, что меня до сих пор ищут. Хорошо, что южному правителю не приходит в голову искать меня среди живых. Предпочитаю числиться мертвецом.

Конечно, Мэртэс помнил, как в первый раз пересеклись их пути. Ему еще тогда показалось, что Соломон находится в своём вымышленном мире, созданном им самим. От взгляда этого человека никак не скроешься, но ему нужно хотя бы попытаться.

– Соломон, ты знал, что его гостья Валок принесла в долину магов беду? Осмотри девушку. Ты в этом один из самых сильных. Впрочем, говорят, она очень красива, могу и я попробовать.

– Даже не надейся. Паторс оторвёт тебе голову и скормит своим воинам, – ответил Соломон. На этом они расстались.

Соломону пришлось идти кратчайшим путём через глубокую долину, к подножью гор. Он не обращал внимания на раны от острых шипов колючих растений, впивавшихся в его ноги.

За долгие годы странствования он постарел. В волосах появилась проседь, седина на висках местами прорезалась мелкой паутиной, на его овальном лице выделялись бледные тонкие губы, брови утратили свою идеальную форму, превратившись просто в две небольшие линии, выступавшие высоко над его прямым носом. Наверное, если б не посох – неотъемлемая часть его облачения – и выразительные голубые глаза, которые выделялись из всей простой внешности, его можно было бы перепутать с простым и невзрачным стариком.

Его встретили у ворот и провели в полутёмную комнату в левом крыле замка. На окне стояла маленькая клетка, на деревянном небольшом столике чёрная свеча, дым от которой сразу же поднялся вверх. Освещения оказалось достаточно, чтобы приметить, что девушка, несмотря на свою бледность, была очень привлекательна.

– Не стоит так беспокоиться, – сказала Валок, увидев заботливый взгляд мужчины, уставившегося на неё, как на диковинку.

На её лице горел лёгкий румянец; волосы были распущены до плеч и слегка касались её шелковистой шеи; глаза, как две большие чёрные бусинки, пристально уставились на незнакомого человека. Она доверилась ему сразу, не сомневаясь, почувствовав некую симпатию.

– Стоит-стоит, – Соломон потрогал ей лоб.

От него пошло такое тепло и нежность, неописуемое ощущение, которое её покорило, да и его голос был не таким грубым, как у Паторса, а сладкий для слуха.

– Мне неудобно, что мы оторвали вас от дел. Разве Паторса переубедишь? Я говорила ему, что я в порядке.

– Поглядите-ка на неё! – Паторс вмешался в разговор. – Ты почти не спишь в последнее время, а о ночных полётах и речи вести не надо, я не могу брать тебя с собой, пока ты засыпаешь на ходу.

– Ты только подумай, Соломон, она засыпает во время полётов на огромной высоте. Что, если она просто упадёт, и всё тут! Так же дело не пойдёт.