Анна - Захар Левин

– Сейчас перекур, а после едем в отдел, есть кое-какая работа. – проговорил Черемцов делая глубокую затяжку. На что Виктор ничего не ответил, лишь молча, кивнул головой и продолжал наблюдать, как разгребают обломки.

Анна с довольным выражением лица, сидя в халате после душа и завтракала, прямо на постели. Кажется это "баловство" доставляло ей удовольствие. Она листала какой-то глянцевый журнал и на очередной странице увидела шикарно одетую женщину, в голубое платье с белым поясом. Довольное выражение сменилось задумчивым – одежды у Анны, помимо двух подрясников, нет. Да и тот второй сгорел с монастырем. Даже если бы и не сгорел, то выйти в монашеском одеянии на улицу было бы уж очень странным. Менее странной была бы прогулка в том же халате, но на такое "баловство" Аня была не готова. Никаких средств, для покупки одежды, да и вообще к существованию у нее не было. Последние гроши она заплатила за трое суток проживания в номере, и нужно было что-то придумать. Она взяла телефон, села обратно на кровать и медленно, не уверенно набрала номер, цифры которого, долго вспоминала. После трёх гудков в трубке послышался приятный женский голос.

– Женя, привет. – улыбаясь сказала Аня

– Привет, моя хорошая. – ласково послышалась на том конце провода.

– Жень, я звоню по делу, нам нужно встретиться. – продолжала Аня.

– Хорошо, я приеду после шести. – отвечала Евгения.

– Спасибо, и, да, подъезжай в гостиницу на П-ой улице. – слегка грустным тоном произнесла Аня.

– В смысле в гостиницу? Что ты там забыла? – взволнованно заговорила Женя.

– При встрече все расскажу, скажешь внизу работнице что ты в 103ий номер. хорошо? – подходя к окну сказала Анна.

– Ты меня пугаешь Ань, в шесть часов выезжаю. Жди. – настороженным голосом ответила Женя и сбросила вызов. Евгения была родной сестрой и одногодкой Ани. Девушки росли вместе и были очень дружны всегда, несмотря на то, что были совершено разными. Женя вела отвязный образ жизни. Была завсегдатай заведений различного рода, с громкой музыкой и выпивкой. Еще с детства она была шаловливой девчонкой, в то время как Аня была тихоней. Сестры много времени проводили вместе, начиная с детской комнаты. Неродивые соседские мальчишки один раз осмелились обидеть Аню, заперев ее в сарае соседа дяди Толи, который своим видом внушал страх на всю детвору. А пробралась туда ребятня с целью подсмотреть, что злой дядя Толя там вытворяет. На неудачу мальчуганам, грозного дяди Толи там не оказалось, и сорванцы себе на потеху решили позабавиться. Быстро выскочили первыми из сарая и заперли там Аню. Надеясь, что на её крик о спасении придет дядя Толя и выругает крепким словцом Аню. Но на счастье Ане пришла Женя и разогнала палкой всех троих шкодников, одному даже досталось по спине, когда Женька швырнула эту палку в кучку убегавших мальчишек. Последние 5 лет сестры виделись очень редко, Аня после одного пошатнувшего её жизнь события, решила посвятить себя Богу, такой путь разлучил девушек, но не окончательно. Женя иногда приезжала навещать сестру в монастырь. Думаю любой, даже самый не внимательный читатель, не пропустит мимо упоминание о событии пятилетней давности. Оно сугубо личное, могу лишь сообщить, что это была гибель молодого человека, Очень любимого для Ани. Женя не разделяла решение сестры податься в монастырь, но и не говорила ей об этом только лишь из уважения. По её мнению, это было тяжело, но нужно жить дальше и искать в себе силы для этого. Зная мягкий характер сестры, Женя предугадала такой исход событий и помогала с переездом в монастырь, даже будучи не согласной с таким решением. Пока мы вдарились в воспоминания, Анна уже успела разочароваться в своем решении о новой жизни. О том, что твориться сейчас в мире ей было неизвестно, как жили сейчас люди она и не подозревала. Дабы скоротать время до шести часов вечера, до встречи с сестрой нужно было чем-то себя занять. Аня включила телевизор на свою беду. Изобилие каналов буквально блистали пошлостью, аморальностью и деградацией. Любые темы все имели один и тот же контекст. Насилие, пошлость, и промывание мозгов новостными передачами. С недовольным лицом она выключила телевизор, и мысленно поклялась больше его не трогать.

Как выразился великий Лев Николаевич "В любой войне битвы сменяются затишьями", так и в министерстве внутренних дел настал покой. Странным казалось то обстоятельство, что настал он только после разрушения монастыря. Как бы не причитал народ на Западном поселке, но каждый из них выдохнул спокойно после пожара. Черемцов был вызван руководителем отдела для отчета о происходящих делах – такая версия была у всех сотрудников, но никто из них, за исключением Виктора, не знал о несколько странных отношениях Сергеевича с руководителем. Границы товарищества и рабочего устава были непонятно установлены между этими двумя мужчинами. И со стороны их можно было посчитать за двух старых приятелей. Руководитель, Вереницкий Геннадий Степанович, был человек уже далеко не средней руки. Крепкий, с томным взглядом и строгим лицом, седыми волосами и железной манерой выговора, держал отдел в ежовых рукавицах вот уже порядка двадцати лет. Возраст подходил к пенсионному, и он твердо знал, кто займет его место, хотя Черемцов и Вереницкий были совершенно противоположных взглядов люди. Один считал, что другой зазря просиживает в кабинете, а тот в свою очередь плохую раскрываемость всегда списывал на нерадивость старшего следователя. Оба они, уже давно не сердясь, аккуратно подшучивали над заблуждениями друг друга.

– Ну-с Сережка, давай-ка потрудись объяснить мне причину смерти Марии. – с ехидной улыбкой спрашивал Геннадий Степанович

– Она повесилась. – так же ехидно улыбаясь отвечал Черемцов.

– Эх ты, опять штаны протираете целими днями. – не изменяя настроения говорил Геннадий Степанович -

Ты сам-то болван болваном, но парнишку то этого хоть бы подготовил на свое место как положено, а то второго такого болвана в отделе не нужно.

– С этим уж я справлюсь. – протянул Черемцов – а теперь извините Геннадий Степанович, пора дальше протирать штаны. – с такой же ехидной улыбкой удалился из кабинета Сергеевич, и когда дверь захлопнулась оба еле слышно отпустили в адрес друг друга крепкое словцо. Черемцов, по своему обыкновению, вёл себя как будто. уже давно занимал место Геннадия Степановича. Это был человек уже изрядно поношенный службой, в следствие чего, его характер был закален и сломить его не удалось бы уже никому. Это понимал и Геннадий Степанович, а по-сему и ждал когда уже передаст свой кабинет этому "болвану".