Нестор - Малхаз Цинцадзе

– У меня там дела, которые надо закончить. Я как то сразу уехал, не подумал. Вы уж простите.

За четыре дня совместного путешествия молодые люди сошлись достаточно близко, чтобы прочувствовать потерю товарища. Только они подружились и вот, дружба кончилась едва начавшись.

Ожилаури обнял всех по очереди и пошел к железнодорожным путям. Все невольно подумали, а может и им вернуться. Слишком это сложно, пробиваться через страну охваченную смертельными схватками. Это был бы самый простой путь. Отсидеться в Новгороде, или в огромной Москве и со временем, когда все уляжется, спокойно ехать домой. Только у Васадзе не появилось предательской мысли. Он думал по военному, прямолинейно. Цель задана, задача поставлена, значит без колебаний надо ее выполнять. Они перешли площадь и устроились в небольшом скверике.

Иосава собирался рассказать, как они будут добираться до Саратова, но не успел. В сквер ввалилась целая ватага, человек восемь, веселых, от шестнадцати до тридцати лет, ребят. Пошучивая и пританцовывая они подошли к друзьям.

– Я ведь обещал встретиться. – улыбаясь во весь рот, сказал Прыг. Вся его команда была в приподнятом настроении, как будто они были на прогулке в саду Бринкмана. Разделаться с пятью, а теперь оказывается с четверкой столичных фраеров, разве это не удовольствие? Иосава верный своему убеждению, что все можно уладить добрым словом, вышел вперед и начал было переговоры, но Прыг не обращая на него внимания отодвинул Сандро в сторону.

– С тобой потом разберемся, браток. А пока надо держать обещание, язычок я этому подрежу.

Первым засмеялся Скок, державшийся почти в плотную за своим напарником, затем все остальные. Веселье начиналось.

Ревишвили побледнел, он испугался. Зервас сжал кулаки, сейчас будет драка. Сколько он в гимназии провел таких баталий, чугуретские пацаны против михайловских, или против дидубийских. Но там дрались честно, на кулаках, если падал, не добивали. А у этих, у всех руки в карманах – ножами затыкают. Васадзе был хладнокровен, он ловко развязал свой мешок и в мгновение ока в руке у него оказался револьвер. Он навел дуло прямо в лицо Прыгу.

– В нем семь патронов. Первым ляжешь ты, потом еще шестеро.

Нико говорил это так уверенно спокойно, что Прыг поверил ему сразу.

– Подождите, минуточку! Я сейчас. Не начинайте без меня. – вдруг спохватился Зервас и бросился к своему чемоданчику.

Все замерли от неожиданности, улыбки сошли с лиц.

– Ну вот! – воскликнул Зервас. – Можем продолжать.

И он направил свой огромный маузер на замершую шпану.

Вдруг чей-то истошный крик – Атас! Облава! – вывел всех из оцепенения, будто механик электротеатра быстрее крутанул ручку проектора. Все бросились в рассыпную. Друзья заметались, куда бежать? Васадзе моментально спрятал револьвер, забросил мешок за плечи и пока Зервас возился со своим чемоданом кинул ему.

– Если собираешься стрелять, снимай с предохранителя.

– Быстрей, за мной! – прокричал взявшийся из ниоткуда Ожилаури.

Все четверо бросились за ним и скоро затерялись среди железнодорожных пакгаузов.

– С ума сойти! Ты как здесь оказался? Мы думали ты уже в дороге!

– Я передумал. Еду с вами, домой. Ну ее, Москву. Вижу у вас проблемы, надо же выручать.

Они опять обнялись, и настроение сразу выправилось. Тедо не стал рассказывать, что как только он вышел к путям, нос в нос встретился со своими кавказцами и как он от них убегал, ныряя под вагоны и прячась среди красноармейцев. Еле удрал. Но теперь все. Другой дороги нет. Эти сумасшедшие горцы от него не отстанут. Лучше быть в компании.

– Ну что-ж, – сказал Иосава. – раз мы опять вместе, пора идти за билетами до Саратова.

На вопросы заинтригованных товарищей только сказал.

– Пойдем, пойдем, по дороге расскажу.

– Большевики собирают Красную Армию. – начал он. – Ну, это вы знаете. Но им не хватает людей, поэтому они формируют еще и народные дружины. Они набирают добровольцев. И повезут они их в Саратов. Куда нам и надо. И еще кормить будут в пути.

– Ты что, с ума сошел? Воевать собираешься? – в один голос воскликнули все. – Да ну зачем воевать? Нам только до Саратова, а там ноги в руки и только нас и видели.

– Дезертирами станем? – Ревишвили это не понравилось.

– Не надо путаться в формулировках. – поправил его Иосава. – Это всего лишь средство доставки из одной точки в другую. Без патриотизма и жертвенности, пожалуйста.

Васадзе обдумал услышанное, примерил к себе, не пятнает ли это его честь. Решил, что нет, это скорей разведоперация в рамках обходного маневра. Хлопнул Сандро по плечу.

– Пошли.

Возле вагонов, где суетились красноармейцы, стоял стол, за которым сидели двое мужчин. Один расспрашивал и выдавал оружие, второй записывал что-то в толстую книгу. Перед столом собралась небольшая очередь. Рабочие небольших воронежских фабрик и железнодорожных мастерских, в основном молодежь, записывались в добровольцы. Первым в очередь встал Иосава и он же первым предстал перед крепким широколицым и улыбчивым рабочим. Увидев перед собой Сандро, он обрадовался.

– А-а, пришел студент? Привел своих друзей? Молодцы! Видишь, Василий? – он толкнул в бок писаря. – Сознательная в Питере молодежь, не то что у нас. Человек сорок еле набрали. Говори фамилию.

Иосава на мгновение застыл и выпалил.

– Веснянен Уве.

Писарь замер и спросил недоверчиво.

– Что за фамилия такая?

– Нормальная финская фамилия. – и опережая следующий вопрос, добавил.

– Мама у меня грузинка.

– Ну да, тогда понятно. – удовлетворил свою любознательность писарь.

Вслед за Весняненом в добровольцы записались – второй студент-железнодорожник Астафьев, студент университета Илья Кокоурин, а также рабочий завода «Сименс-Шукерт» – Петросов. Только Ожилаури записался под своей фамилией и при получении оружия расписался крученной адвокатской подписью, аж на три графы.

– Что это вы за фамилии такие сказали? – удивился он.

У всех была своя причина, о которой не хотелось говорить, поэтому замялись, не зная, как оправдать свой инстинктивный порыв, но правильно сформулировал только Иосава.

– А зачем им знать, кто потом дезертировал из их рядов.

– Вах! – воскликнул Ожилаури и шлепнул ладонью по ладони, сверху вниз.