Игра с тенью - Делани Нова

– Я всё равно калекой стал, а ты семье нужен, – сказал он и больше от него не слышали ни слова. Только попросил, чтобы положили в отдельную палату. Он не таил на Саню зла, но видеть больше не хотел. В слезах, убитая горем, в больницу приехала жена. Об операции ей сообщил врач.

– Володя, – заплакала она, как только открыла дверь в палату и увидела лежащего мужа. Из дома, хлопнув дверью, он вышел полным сил и энергии, а теперь перед ней калека. Ещё под вопросом, сможет ли ходить? Или всю жизнь проведёт в инвалидном кресле?

– Алла, перестань, без тебя тошно, – спокойно попросил он.

– Если бы я знала, если бы не та злосчастная ссора, – она не могла остановить поток захлестнувших эмоций. – Всё сложилось бы по- другому…

Её истерика начинала действовать ему на нервы. После всего они и так на пределе.

– Выйди из палаты, перестань, – снова попросил он. Она не унималась, зарыдала ещё сильнее.

– Выйти отсюда! – закричал он. – Оставь меня в покое! Неужели это так трудно?

Машинально прикрыв рот ладонью, чтобы как-то заглушить рыдания, она словно ошпаренная вылетела из палаты. Осознание того, что прежняя жизнь осталась где-то очень далеко, не давало успокоиться… Она понимала, что так, как раньше, уже никогда не будет.

Когда везли на первую операцию, отца «догнала» телеграмма: « Зачислен в сборную Украины по настольному теннису». С этой новостью лёг на операционный стол. Помнит, как считал: « Один, два, … тридцать, сто…». Наркоз с ядом кураре, врач нарколог осторожен. Ещё раз до ста… Потом голос профессора: «…твою мать». Лёгкое шипение и провал. Очнулся – челюсти как чужие, рот не открыть – не закрыть.

Винтообразный перелом – редкость. «Повезло». За дело взялся известный старенький уже профессор. Он несколько раз звонил из дома: узнавал, очнулся ли пациент после наркоза. Когда подошло критическое время, приказал: « Будите». Приводили в чувство, хлопая по щекам: руками, потом мокрым полотенцем. Так прошло первое соревнование со смертью. Он выиграл.

Профессор « складывал» ногу поэтапно. Чтобы закрепить, поставил штифт в канал кости. Тогда подобные операции делали крайне редко – они под силу только хирургам с большим опытом. В перерывах между сложными операциями – малые: пересадка кожи. Асфальт «содрал» с лица кожу, бровей почти не осталось. Срезали ткань со здоровой ноги. Сестра почти донесла кусочек кожи до намеченного места и…лоскутик сорвался с пинцета. Отец успокоил побледневшую женщину с задрожавшими руками: «Ничего, режьте дальше». На бедре так и остался « клин» с точечками от наложенных швов.

Костыли. Пробные шаги. Выписка. Домой – до следующей, последней операции. Больничный мир со своим режимом, правилами, сном – забытьём или бессонницей, уколами, процедурами и постоянной болью – позади. Отец выиграл второй раунд.

Дома отношения стали тягостными. В глазах родственников и друзей сквозила жалость: Такой молодой и калека, инвалид – это ранило самолюбие. Как ни зажимайся, факт бесспорный. Терпел. Знал, что будет ходить, сможет работать. Врач обещал. А такие как он слов на ветер не бросают. Надежда давала силы. Ещё один рывок…

В окошке регистратуры сестра на его запрос ответила: « А профессор умер». Потрясённый, он сел на ближайшую лавочку. Мелькнуло перед глазами всегда сосредоточенное, в глубоких морщинах лицо врача. В какие – то моменты он видел и улыбку, и усмешку: « Если мужик, не жалуйся – терпи. » Прошёл всю войну. Рассказывать не любил. Иногда что – то припомнит, больше для сравнения, мол, случалось и похлеще.

Растерялся – что дальше делать? Подошла та же сестра.

– Вы. . – назвала фамилию. Он кивнул. – Вот записка от профессора, – протянула листочек. Он развернул: « Володя, если со мной что – то случиться, обратись к моему ученику, профессору Воробьёву. » Он и закончил дело своего учителя.

Теперь исцеляло время и собственные силы. Тяготила зависимость. Пробуждалась ярость и неподдающаяся контролю сила. Когда соревнуешься со смертью и борешься с болью, отношение к жизни меняется. Ты никогда не будешь прежним. Изуродованная нога – всего лишь поломанное тело. Но душевные мучения… Они лишали покоя, справиться с ними сложнее. Привести мысли в порядок, смириться, взять наконец себя в руки – не сумел. Потихоньку пристрастился к выпивке. Хоть и ненадолго, становилось легче.

Жизнь продолжалась. Прихрамывая, для начала опираясь на палочку, начал ходить. Устроился на работу по – специальности – баянистом. В семье отношения прохладные, но ровные. Его всё устраивало. Гастроли с ансамблем по Советскому Союзу, поездка за границу. Наконец – то он чувствовал себя свободным и независимым. После очередного выступления, как водиться, «отмечали»: выпивка стала традицией.

Когда дочке исполнилось четыре года, отношения в семье трещали по швам. В тот памятный вечер вернулся домой поздно, изрядно подвыпивший, но в прекрасном настроении. Жена молчать не стала и лёгкими упрёками не обошлось. Он никогда не принимал близко к сердцу её «лекции» на тему, как надо жить. Пропускал мимо, легко уходил от разговоров, от ответственности. Стал задумываться: семья ему не очень – то и нужна. Жизнь шла по инерции, по какой – то заданной схеме и заметно обременяла. На очередное «выступление» жены отреагировал резко. Хорошее настроение пропало, наступило полное отрезвление. В нём снова проснулась неподдающаяся контролю ярость. Перед глазами стояла красная пелена, искажая всё до неузнаваемости.

– Володя, сколько можно? Ну что это за жизнь? – причитала жена. – Тебя постоянно нет дома, возвращаешься пьяный… Сколько так будет продолжаться? Скажи?

Он не сказал ни слова. Какая –то дикая сила отчётливо диктовала:

– Убей! Уничтожь! Она слабая! Она тебе не нужна!

Действительность превратилась в кошмарный сон. Может открыть глаза и очнуться? Не очнулся. Он молча толкнул её с такой силой, что, пролетев полкомнаты, она упала и ударилась головой об угол дивана. Деревянная спинка рассекла затылок, хлынула кровь. Он подошёл, схватил её за грудки, приподнял и бросил на диван. Даже не успела привстать… Что есть мочи ударил по лицу. Жена упала на пол и, рыдая, стала звать на помощь. Когда прибежали соседи, он избил её до полусмерти. Хладнокровно. Жестоко. Ни капельки не раскаивался и не сожалел. Больше не мог её видеть. Семья разобралась в непростой ситуации довольно быстро. Родители жены поставили условие: или он уезжает из города, или сядёт в тюрьму. Так с Украины уехал на Дальний Восток.