Порочный выстрел - Анна Котляревская

Голова кружится и мне не мерещится. Я, кажется, сейчас потеряю сознание. Вопросов так много, что один маленький девичий мозг не в состоянии с ними справиться. Что натворил Марк? Почему Эскобар хочет уничтожить его? ? Почему назвал его «Дьяволом»? И что будет со мной…

– А теперь, Мэри, давай передадим твоему бывшему горячий привет, – злобно предлагает главарь наркомафии. – Соси! – приказывает он, бросая взгляд на дуло пистолета. Я глотаю пустоту в себя. Замечаю камеру установленную на штативе. Я растеряна, но не собираюсь… – Быстрее, сука! – рычит мерзавец и сам заталкивает мне пистолет в горло, раздирая его.

Я выворачиваюсь, кричу, пытаюсь избавиться от дула… Но Эскобар залезает на меня сверху, не волнуясь о костюме, который помнется, и начинает насильно заталкивать мне пистолет в рот. Слезы катятся, гордость растоптана, горло першит, а внутренности выворачивает… от страха. Пожалуй, именно в этот момент я поверила, что это не сон…

– Отмени соглашение, сопляк, и я отпущу ее, – обращается к камере Эскобар.

Я задыхаюсь…, и я хочу задохнуться. Потому что осознаю горькую правду – Марк ненавидит меня, он не станет меня спасать…

Глава 2

Есть мафиозные «понятия», а есть «понятия» обычные, человеческие. Каким из них следовать, решаешь ты.

– из сериала «Долина волков»

Мэри

Вчерашнее пытки, к счастью, продолжалось недолго. Но и нескольких минут хватило, чтобы унизить остатки моего достоинства, пробить дно собственной ничтожности и заставить плакать до самой ночи. Эскобар оставил меня и, возможно, впервые за долгое время я не чувствую одиночество. Ведь сейчас со мной – страх.

У одиночества нет страха, ведь он толкает к борьбе, толкает к желаниям. И если бы он был, я бы не была одинокой. Поэтому в какой-то момент – что-то почувствовать, оказалось даже приятно. Полный мазохизм, знаю.

И знаете, что хуже? Не думаю, что я не хочу умирать. То есть, что меня держит? Хотя бы одна причина остаться… бороться с судьбой. Но ее нет. Чего же тогда я боюсь? Страх охватывает меня, когда я думаю о Марке… сердце предательски сжимается, ведь однажды он уже оказался на пороге смерти. Я увидела это в своем сне, а потом оказалось, что это реально. Не знаю, как мне удалось почувствовать события, будучи за тысячи километров от него… но это произошло. И тогда я осознала, что Марк навсегда останется для меня близким человеком. Даже если он больше не хочет меня видеть рядом…

Почему он не начал новую жизнь? Неужели события прошлого не показали ему, какой это опасный бизнес? Он способен на большее, чем это… А наши друзья… Что будет с ними, когда Эскобар осознает, что дергает не за ту ниточку? Ведь я – не его слабое место. Когда-то была, возможно… Но потом все испортила. И такое ощущение, что моя ошибка – причина всех бед…

Я плакала, утопая в ненависти к себе. Вытирала слезы, моля Бога, чтобы спас моих друзей, спас Марка… Жаль, что я не могу сказать им сейчас, как сильно их люблю. Я сама закрылась, превратилась в интроверта… не хотела тянуть людей, которых люблю, за собой. Их жизнь заслуживает на безоблачное счастье и я не хотела стать пятном грязи для них. Из-за меня мы общались мало, только поздравления на праздники. И, возможно, их жизнь пошла дальше. Но моя остановилось. Все, что у меня осталось – это воспоминания. И я жила ими одинокими вечерами. Это атрофировало мой мозг еще больше. Ведь мне было достаточно воспоминаний для моего жалкого существования… И так быть не должно.

Но сейчас уже поздно думать о себе. Цепочка решений и ошибок, которые я сделала в жизни… привела меня к этой точке. И это моя финальная точка. Я не знаю, что там за чертой. Но перешагнув через нее, я хочу быть уверенной, что все близкие моему сердцу люди, в безопасности. И пока я не уверена в этом… мне дико страшно.

Сегодня я проснулась от звука ключа, который воткнули в замок моей темницы. Желудок скручивало, потому что вчерашнюю еду, которую мне принесли – я швырнула об стену. Я не знаю, какой сегодня день и сколько времени я пробыла без сознания, пока летела на этот проклятый остров. Куба же островное государство? Судя по тому, что я не чувствую ни капли сил в мышцах… последний раз я ела минимум два дня назад. Но физическая слабость ничто по сравнению со слабостью внутренней… Просто скорее бы все это закончилось… И, возможно, я окажусь рядом с бабушкой… возможно, Бог простит мне то, что не смог простить Он.

В комнате появляются два мускулистых… члена мафии. Отличить их от обычных людей слишком просто, ведь каждое совершенное убийство оставляет след в глазах. И я слишком хорошо знаю его, сама не понимая откуда. Наверное, триллеров пересмотрела. Я их, к слову, всегда любила. Вот только не думала, что стану частью одного из них…

Мужчины бесцеремонно стягивают меня с кровати. Я не сопротивляюсь, потому что понимаю, что смысла в этом нет. На руки мне надевают наручники. Все делают молча с таким выражением лица, будто я уже и неживая. Пусть, думаю я, но когда один из них достает мешок и собирается нацепить его мне на голову… я начинаю сопротивляться. Зачем это? ? Все же инстинкт самосохранения просыпается, когда мешок оказывается на моей голове, а меня саму тянут в неизвестном направлении. Куда? ?!

Я кричу, не чувствуя земли под ногами, меня буквально несут. Очень скоро я жалею об этом, потому что мне вставляют кляп в рот и больно бьют по щеке, чтобы замолчала. Мешок вновь оказывается на мне. Слезы затапливают щеки, хотя я этого совсем не хочу. Инстинкты… впервые в жизни захотелось научиться их контролировать.

Я оказываюсь в машине, лицом в заднее кресло, судя по ощущениям. В мешке и с закрытым ртом дышать трудно. Чувствую, как кровь приливает к лицу, вызывая жар внутри. Ничего не понимаю!

Неизведанность, оказывается, пугает гораздо больше, чем смерть.

По ощущениям мы едем минут двадцать. Ситуация повторяется, когда меня вытаскивают из машины. Бесцеремонно, нагло как мусор. Несут по лестнице вверх. Сердце колотится, как в последний раз. Скрипучие двери оглушают меня, когда члены мафии заносят моё тело внутрь. Кажется, что есть только оно, а внутри – пустота. Его швыряют на бетонный пол, мои колени больно бьются, раздирая тонкую кожу. Я вскрикиваю от боли, когда моя щека касается бетона. Звук получается сдавленный.