Охранитель. Война с Альянсом - Константин Назимов

– Алексей Петрович, что вы там о личном хотели попросить? – проходя в свой кабинет, спросил я Велеева.

– Гм, честно говоря, просьба не только моя, я к ней присоединяюсь и прошу того же, что и Инна Геннадьевна. – Он смущенно отвел взгляд, но потом собрался с духом: – Просим стать нашим свидетелем на бракосочетании!

– Инна Геннадьевна – это же ваша помощница? – уточнил я. – Если не ошибаюсь, фамилия у нее Жерова, правильно?

– Совершенно верно, ваше высокопревосходительство, я осмелился сделать Инне Геннадьевне предложение руки и сердца, она его приняла, – сказал банкир, у которого мечтательно заблестели глаза.

– Поздравляю! От чистого сердца примите мои искренние пожелания жить в согласии! – пожал я руку Велееву. – Гм, простите за нескромный вопрос, а наследники, надеюсь, не за горами? Сколько планируете детей?

Спросил и сам же язык прикусил. Ну, такое не принято спрашивать, а я прямо намекнул, что помощница Алексея Петровича может оказаться в двусмысленном положении, если тот не женится. А к этому имеются предпосылки. Нет, Инну Геннадьевну давно не встречал, а вот их отношения хорошо изучил. Избранница банкира чем-то напоминает Катерину, такая же деятельная, не удивлюсь, если именно она вопрос ребром поставила.

– Ой, можете не отвечать, это ваше сугубо личное дело! – поспешил снять свой вопрос. – Но такое событие грех не отметить! – направился к шкафу, вытащил бутылку коньяка и пару бокалов.

– Иван Макарович, так вы нашу просьбу исполните? – взял в руку бокал с коньяком банкир.

– Если позволят обстоятельства, то – непременно! – заверил его, а сам попытался запомнить, что нужен еще один подарок.

Желательно мне не откладывать дело в долгий ящик, а посетить ювелира и заготовить презенты. Не так давно сделал заказ на десяток орденов и медалей, назвав их «За отвагу от Сибири». Награждений пока не случилось, но какие-то знаки уважения оказывать своим подчиненным необходимо. Кандидатур уже много, в ящике стола внушительный список, и, пожалуй, Анзор прав, одного ордена с медалью – мало. Поэтому и нет у меня пока награжденных. Эх, опять императорский двор начнет против меня кампанию, дуя в уши императрице, что Иван-то Чурков в правители метит…

– Ваше высокопревосходительство, приглашения на свадебную церемонию пришлем чуть позже, с датой пока не определились. Невеста просила узнать, может, вы нам дату подскажете, гм, в текущем, так сказать, месяце? – Последнюю фразу Велеев произнес смущенным голосом, а потом пожелал сразу объяснить такую спешку: – Инна Геннадьевна не хочет, чтобы поползли слухи, порочащие ее добропорядочность.

Иными словами, он своей помощнице заделал-таки ребеночка! Или она сделала все от себя зависящее, чтобы забеременеть. Женщины хитры и коварны, от них всего можно ожидать, это уже давно истина. Правда, бывает, слабый пол совершает такие непродуманные и нелогичные поступки, что диву даешься.

– Нужно с отцом Даниилом посоветоваться, – задумчиво ответил я. – Согласуем, когда он вас обвенчать сможет.

– А может, другого священника поищем? – как-то неуверенно предложил Велеев. – У нас с отцом Даниилом взгляды расходятся, он начинает нанимать работников для чеканки монет и платит им втридорога.

– Разрешите? – стукнул в дверь тот, о ком речь зашла.

– Проходите, святой отец, рад видеть в добром здравии! – пригласил я в кабинет того, кто хранил наследство царя Тартарии и признал меня наследником.

– И вы здесь? – нахмурился отец Даниил, с неприязнью посмотрев на банкира.

Еще не так давно эти двое смотрелись неплохой командой. Как ни крути, а чеканка монет – дело важнейшее для Сибири и не такое простое. С приисков в банк прибывает намытое золото, там оно взвешивается и приходуется, а потом отправляется на переплавку и чеканку. Когда же монеты готовы, то вновь приходуются в казну. На бумаге выглядит все легко и просто, а на самом деле сопряжено с трудностями. Случалось, что разница в весе доходила до полкилограмма. Из банка отправлено сто килограмм, а в чеканный двор доехало девяносто девять килограмм пятьсот грамм. С монетами случалась уже обратная ситуация, но банкир и главный монетопечатник ситуацию улаживали, и моего вмешательства не требовалось.

– Так, рассказывайте, что за черная кошка между вами пробежала! – приказал я.

Ответ не стоил моего внимания! Все из-за денег, несмотря на то что оба на золоте сидят! Честнейшие люди, что не может не радовать. И ведь не за себя пекутся, банкир трясется аки Кощей над каждым золотым, а отец Даниил желает за труд своим работягам достойно платить. Нет, припомнили и расхождения в весе золота, задержку с поставкой сырья и готовой продукции. Даже обвинили друг друга, что подрывают мой авторитет и позорят Сибирь. Ругались с достоинством, аргументы приводили разносторонние, но до сквернословия не дошли и до драки не опустились.

– Хватит! Понял я уже все! – прервал я их перепалку. – Дурью оба страдаете!

– Так ведь… – начал отец Даниил, но я его перебил:

– Ты, батюшка, тоже хорош! Не мог заявить, что без оплаты работникам не поставишь в казну ни рубля? Кстати, а себя возблагодарить за труды не забыл?

– Дело богоугодное, а на жизнь мне и так хватает, – отвел глаза отец Даниил.

– Алексей Петрович, будьте любезны, проясните ситуацию, на каком у нас окладе уважаемый начальник печатного двора Сибири? – обратился я к казначею, придумав новую должность отцу Даниилу, при этом неожиданно осознал, что даже не удосужился узнать, как в миру батюшку звать.

– Э-э-э, так ведь у него же церковный сан, – растерялся казначей.

– Иван Макарович, ваше высокопревосходительство, – обратился ко мне священнослужитель и начальник печатного двора, – ни на какие должности не заступал, просьбу выполнял вашу!

– Простите, а как к вам теперь обращаться? – уточнил у растерянного святого отца Велеев. – Два начальника, равных друг другу по чину, намного быстрее договорятся и проблемами общими проникнутся!

Ха! Молодец банкир, уловил мою мысль!

– Даниил Сергеевич Пуштарев, я, – представился начальник печатного двора.

– Вот и хорошо! В церкви обращаемся как подобает, а на совещаниях и в обычной жизни – уже по имени-отчеству, – заявил я и уточнил: – Ничего не нарушаю и не оскорбляю таким образом?

– Нет, – растерялся Даниил Сергеевич. – Правда, не слыхал, чтобы святые отцы еще как-то империи служили.

– А теперь – к проблемам! – потер я ладони и достал из шкафа… третий бокал. – В знак примирения и дальнейшего плодотворного сотрудничества! – провозгласил тост и подвинул бокал в сторону Пуштарева.