Ковен заблудших ведьм - Анастасия Гор

– Что еще? ! У меня больше нет фотографий, которые можно было бы сжечь! – воскликнула Морган, не разглядев сквозь пелену слез, кто подошел к ней.

Ее ладони покрывал пепел, забившись под ногти: она тушила догорающие снимки голыми руками, пытаясь спасти хоть что-то. Но не осталось ровным счетом ничего: только картонные корочки, изуродованные прожорливым огнем. Где-то угадывались черты животных, пастельные цвета, какие-то фигуры… И все.

– Давай я помогу.

Я присела рядом с Морган на корточки и протянула руку, чтобы сгрести бумажную стружку. Стоило ей увидеть, как переливается в солнечных лучах мой золотой браслет с гримами, она отшатнулась, очевидно, узнав его раньше, чем меня саму. Решив не давать ей время, чтобы опомниться и сбежать в ужасе, я взвесила в руках закопченные ошметки. Что же, попытка не пытка.

– Adennill.

Словно цветочные бутоны, клочки фотографий начали распускаться, расти и срастаться воедино. Морган затаила дыхание, и на какой-то миг ее страх ушел, уступив место любопытству. Она пододвинулась ближе, перепачкав черные гольфы.

– Красивые снимки, – искренне похвалила я, отряхнув их от грязи, вновь целые и блестящие, будто только-только распечатанные на принтере. – Ого… Как ты умудрилась снять оленя с такого близкого расстояния?

Я обвела пальцем морду пятнистого зверя, который слизывал янтарный мед с ладони, явно принадлежавшей Морган. Это было невероятное зрелище, как и следующий кадр, на котором в зарослях мха нежилась огненная лисица, повернувшись брюхом к солнцу и смотря прямо в объектив.

– Я люблю животных, – робко ответила Морган, забрав у меня фотографии, когда я дошла до той, где была запечатлена статуя ангела на местном кладбище: плотный туман обнимал ее за плечи, укутав в плащ. – А они любят меня.

– Еще ты любишь фотографировать надгробия…

– Не конкретно их, а все места, где можно почувствовать дыхание Бога. Это и церковь, и роддом, и кладбище… – Морган запнулась, поняв, что позволила себе слишком увлечься разговором со мной. – Как вы это сделали – вернули мне фотографии?

– Легко. Немного практики, и ты тоже так сможешь.

Морган сощурилась в недоверии:

– Я вас помню… Значит, это был все-таки не сон.

– Да, не сон. Я приходила к тебе… бесплотным духом.

– Бесплотный дух? – переспросила Морган и, кажется, немного успокоилась. Ее пальцы дергали цепочку с оловянным крестиком, вынырнувшим из-под ворота платья. – Так вот что вы такое? Неупокоившаяся душа…

Я рассмеялась и глянула на заметно повеселевшую Тюльпану, которая осталась стоять в стороне (за что я была ей премного благодарна).

– Ох, вовсе нет! Я… нечто другое. Давай начнем с чего-нибудь попроще. Меня зовут Одри. А тебя?

– Морган Гудвилл.

– Морган… – просмаковала я, выпрямляясь и разминая затекшие от сидения ноги. – У тебя очень красивое имя.

– Родители что, хотели мальчика? – хмыкнула Тюльпана, решившись подойти и вмешаться в нашу беседу как никогда вовремя.

Морган вздрогнула: похоже, до этого момента она даже не замечала ее.

– Да, но… Они работали в приюте, и однажды в их смену на порог принесли меня.

– Так тебя удочерили? – удивилась я.

Морган кивнула.

– Хм. – Становилось все интереснее, и я склонила голову набок, разглядывая веснушчатое лицо девочки. – Знаешь, на валлийском твое имя означает «морская». Производное от имени феи Морганы или богини Морриган. По легендам, они обе были выдающимися ведьмами…

– Ведьмами? – подскочила Морган, взирая на меня снизу вверх. – Вы хотите сказать, что я… Ох нет, нет…

Морган обошла нас с Тюльпаной и прижала к губам крестик, что-то шепча. Я услышала отголоски молитвы, и она заглушила мои мысли, как и те ее жуткие песенки. Близость к ней прибавляла зову громкости, как в проигрывателе, и эмоции Морган обрушились на меня волнами – отрицание, страх, стыд.

– Зря ты это, – сказала мне Тюльпана с какой-то усмешкой, но я отмахнулась от нее, думая, как все исправить.

– Морган, я не это имела в виду. Послушай…

– Мне нельзя… – выдавила она жалобно, совсем не слушая. Кончик носа у нее раскраснелся от слез, а губы предательски дрожали, будто она собиралась расплакаться снова. – Я не хочу быть злом… Не хочу… И не буду! Оставьте меня в покое!

Верхушки деревьев затрещали, а в следующую секунду в небе поднялось черное облако. Прежде чем я сообразила, что это такое, Тюльпана уже выкрикнула заклятие и выставила над нашими головами барьер, закрывая от острых когтей и дубовых клювов, готовых колоть и разрывать. Стая ворон была такой большой, что затмила собой солнце. Мир поглотила тьма, пока дикие птицы остервенело нападали на нас, пробивая даже мощнейшие чары и сбивая с ног.

– Морган!

Я упала на землю, слыша треск ткани: вороны принялись рвать одежду, чтобы добраться до плоти. От неистового хлопанья крыльев и пронзительного карканья закладывало уши. Я не могла открыть глаза, боясь, что их выцарапают. К счастью, все кончилось так же внезапно, как и началось.

Я медленно отняла руки от лица и робко осмотрелась, убеждаясь, что стая оставила нас. Птицы разлетелись, и мы снова могли наслаждаться солнцем и свежим воздухом. Лишь черные перья летали повсюду как доказательство того, что все было взаправду. Морган исчезла, и я заметила маленькие следы от сапог на сырой земле: похоже, она неслась от нас со всех ног, пока птицы защищали ее.

– Она любит животных, – истерично усмехнулась Тюльпана, принявшись распутывать гнездо из спутанных волос на своей голове; пальцы у нее предательски тряслись. – А животные любят ее.

Я сглотнула, садясь на футбольную скамейку, чтобы перевести дух. Сердце стучало где-то в горле, и мне потребовалась пара минут в тишине, чтобы прийти в себя.

– Думаешь, она это специально сделала? – спросила я, на что Тюльпана лишь фыркнула, снимая и выбрасывая в мусорное ведро свою кожаную куртку, от которой остались одни лоскуты. Видимо, заклятие восстановления было ниже ее достоинства. – Это выглядело как…

– Призыв чумной стаи, – поддакнула Тюльпана с непривычной для нее серьезностью. – Подобное заклятие есть в гримуаре каждого ковена. Не думаю, что какая-то малолетняя ведьма владеет подобной магией. Наверняка обычный выброс энергии. По крайней мере, теперь я верю, что мы и впрямь приперлись сюда не зря.