Я посажу тебя в клетку - Ася Невеличка

– Что был неправ.

– В чем неправ? Не заставляй вытягивать из тебя слова. К тебе у меня нет претензий. А вот к твоей дочери есть.

Обухов тяжело покачал головой.

– С меня за дочь спрашивай. Это я виноват, что недоглядел.

– Верно мыслишь. Я предлагал тебе выбор: она или ты. Значит, ты.

– Значит, я.

Я вздохнул. Черт, а ведь у меня уже планы были, прям руки чесались от нетерпения приступить к воспитанию козы.

– Отпишешь мне свой бизнес и закроешь претензии по проверкам. Будем считать, что в расчете.

– А не дороговато ли? – поднял голову Обухов.

Я встретил его взгляд и удержал. Мне Мезуров отлично вколотил в голову принципы власти. Если дать слабину – тебя оседлают. Если передавить – озлобятся и захотят порвать. Даже давить надо с правильным нажимом и в выверенные сроки.

Вот Обухова я, кажется, передавил. Он готов был сорваться и вцепиться мне в глотку.

– Я сделал тебе скидку, – тихо проговорил я, наклоняясь к нему и не отпуская взгляда. – Я слышал, как ты решил покончить со мной, но струхнул перед Мезуровым. Как думаешь, какой счет за это должен был выставить?

Если бы Мезуров узнал, что какой-то толстосум угрожал моей жизни, уже на следующий день он был бы разжалован до лесников в ближайших посадках. Думаю, Обухов должен оценить мое милосердие.

– Я понял, Руслан Александрович. Спасибо.

Кивнул, набирая юриста и описывая в двух словах задачу.

– Мой юрист свяжется с вами, как будут готовы бумаги. Чем быстрее согласуете, тем меньше будут счета от проверяющих.

– Понял. Я успею до вечера.

– Вечером жду в клубе.

Не знаю, как описать горьковатый привкус от спродюсированного порно. В мечтах оно было с другой актрисой в главной роли. С другой стороны, Олег похвалил за мудрое и выгодное решение. Бизнес Обухова пойдет на укрепление нашего бизнеса. Влияние вырастет, связи упрочнятся. Станет безопаснее. Я все же вывернул свое неудобное положение в положительный результат.

Вечером, отсев за столик на возвышении, я прижимал к себе девственницу из Иванова, которая позвонила мне чуть раньше, чем должна была. Но я уже предвкушал вечер с ней и возможность отпраздновать победу над Обуховым.

Пусть не я лично, так нищенское положение воспитает Юлию Андреевну. Заставит мажорку ценить щедроты жизни. Хотя, следя за ее «Инстаграмом», отмечая, как эта сучка шикарно выглядит – съедобно, я бы сказал, – был уверен, что сладкоежки тут же набегут и набросятся на аппетитную девочку. Она совершенно точно перескочит с обнищавшего папкиного кошелька на еще тугой нового ухажера.

Но меня это не колышет.

Ведь не колышет же?

Я дотронулся губами до виска сидящей рядом девицы, чтобы вдохнуть запах, выбросить козу из головы, пока Обухов читал договор на продажу активов холдинга, когда в дверях заметил Юлию Андреевну собственной персоной. Со своим бугаем в сопровождении.

Нет, я бы не поверил глазам, списав это на желаемое, выдаваемое за действительное, если бы не бугай. Тот был очень реален. Значит, и Юлька настоящая.

Ноздри сразу расширились, я напрягся, чувствуя подвох и не сводя взгляда с козы. А вот она, похоже, сама перепугалась. Стояла на входе, вращая округлившимися глазами, зыркая в спину папаши и что-то непрерывно выговаривая телохранителю.

Зачем она здесь?

Мозг усиленно крутил информацию.

Приехала к отцу, заметила меня и перепугалась? Или ехала ко мне, чтобы сдаться и спасти отца? В общем, мне похер! Она здесь, и я вполне могу до нее дотянуться. Ну, а когда коза разбежалась со своим бугаем и юркнула в туалет, ее судьба была решена.

– Отойду на секунду, – выдохнул я, не сводя взгляда с туалета, чтобы не упустить сучонку.

Быстро вошел внутрь, моментально потеряв контроль и выпустив инстинкты наружу.

Твою мать! Как же я долго ждал этого момента.

Она подо мной, передо мной. Дышит рвано и тяжело, и я, черт, это понимаю. Напугана до усрачки.

– Удивительно, но я рад тебя видеть, – многообещающе тяну я, поглаживая ее выступившее бедро.

Взять в туалете, как она и хотела в свой день рождения, а потом взъерошенной и оттраханной до безумия вытащить в зал, к отцу. Пусть полюбуется, какую шлюшку воспитал, пусть осознает, за какую дешевку он отдает все до копейки.

Рука скользнула между ног, моментально увлажняясь от мокрой полоски трусиков. Течет? Она даже не боится меня, а тупо хочет быть оттраханной?

Тело предательски отозвалось на запах и готовность самки. Я непроизвольно потерся набухшим членом о выпяченную попку, обтянутую каким-то невероятно пошлым платьем. И звук глубокого грудного стона козы выбил меня окончательно.

Потому что нельзя, сука, так стонать. Это надо запретить на законодательном уровне!

На некоторое время меня выключило. Я бился бедрами в ее ягодицы, грязно лапал раздвинутые бедра и то, что так нескромно мне предлагалось.

И в шаге от «пошло все на хер» и полной потери контроля я поймал ее взгляд в зеркале. Тварь улыбалась, пошло облизывала губы и закатывала глаза. Я прекрасно понимал, что она тоже плохо контролирует свои желания. Но вот эта пошлость, доступность и развратность отталкивали.

Желание в момент спало. До отрезвленного сознания стало доходить, что мной снова воспользовались. Она хотела меня – она и получила.

Почти.

Я резко одернул платье, чтобы не соблазнять себя ее полными ягодицами. Потянул за волосы, чтобы поднять, и, прижимая бедрами к стойке, смотрел в глаза избалованной сучонке через зеркало.

– Какого хрена ты тут делаешь?

– Просто… пришла. Разве мне нельзя сюда приходить?

– Как просто пришла, так просто и вышла. Твой отец уже расплатился за твою дурость.

– В смысле? – протянула она, пытаясь развернуться.

Но я удержал, сильнее перехватывая волосы у корней.

– В прямом. Сейчас все состояние Обухова переходит в мои руки. Такие условия: или ты, или все нажитое папкой.

– Да нет… Он не станет…

Но по взгляду, по искривившимся губам козы я понимал: она своим куцым умишком сообразит, что я не вру.