Путь Спящих - Дмитрий Нелин

– Игра на ностальгии. Не более чем, – согласился я. – Вон пиво тоже начали в трехлитровых банках продавать, а отдельно можно за сотку авоську купить.

– Сеточку?

– Ага.

– Жуть какая. А ты это пиво пробовал? Похоже оно на советское? – Олег хитро прищурился.

– Да говно оно. И не помню я вкус того пива. Я к этому напитку пристрастился, когда уже никакого союза не было. Помню, что у бати один раз из кружки отхлебнул. Горькое оно было, водянистое. Так что, может быть, оно и похоже. Кто же его знает? Ты-то застал, наверное.

– Да, немного, и ты прав. Оно было дерьмовым. В бутылках продавалось еще неплохое – «Рижское» там, «Венское», а вот вся эта «Жигулевская» разливуха была моча мочой, но ты ведь уже догадываешься, почему те, кому за полтинник, так на него надрочивают?

– Трава в их время была зеленее, а пиво – зверь редкий. Завезли – тут же распродали. И сортов было дай бог один-два на весь город.

– Вот именно! Советский человек – он такой вот и был. Диковатый до всего нового. Первые бананы, ананасы, устрицы, бургеры гребаные! Весь мир жрал это дерьмо, а нам не давали. Я был в той самой очереди. Каюсь.

– В какой? – не понял я.

– Которая стояла в день открытия первого «МакДака» в Москве. Я тебе честно скажу, на похороны Ельцина народу меньше пришло. Да парад победы меньше людей собирает, чем тогда нас было, стоящих длинной вереницей. Люди с ночи места занимали, а к утру там их набралось несколько тысяч человек. Вот поэтому СССР и развалился. Понимаешь?

– Проехали, Олег, – попросил я, – не люблю в политику. Она как-то мимо кассы. Какая нам разница, кого там социум назначает очередным клоуном-кукольником. Нас это не касается.

– Тоже правильно, – согласился агхори, – но ты вынужден общаться с этими людьми, они окружают нас, и ты как маг должен понимать, чем они живут. Чего они хотят и к чему стремятся.

– Это мне и так известно, достаточно и собственного примера, – отмахнулся я, – но мы уже пришли. Что ты хочешь найти на этом рынке?

– А знаешь, почему на самом деле я стоял в той гребаной очереди? – Олег замер и пристально посмотрел на меня.

– Бургеров попробовать, – брякнул я.

– Нет. Я хотел почувствовать себя американцем. И те пять тысяч человек, замерзших и голодных – тоже. Нам просто хотелось попробовать, что же там едят – в далекой и недоступной Америке, снабжающей нас пластинками, джинсами и жвачкой. Это сейчас ты такой: опа – а какие макарошки жрут в Италии? Сделал себе загранец, визу оформил, взял билеты в кредит и слетал поел. А раньше все было не так. Совсем не так. Вот почему я не ностальгирую и не понимаю все это. Вот почему!

– Ты просто перепросмотрел ту историю. И не раз, и не два. Ты все понял, – согласился я.

Олег хмыкнул, хлопнул меня по плечу и выбросил стаканчик с чайным пакетиком в мусорку. Я последовал его примеру. Мусорить – не в наших принципах. Мы же маги или кто?

Олег уверенным шагом направился мимо киосков прямо к развалам с кучей одежды. Продавцы радостно ему улыбались, и я понял, что они его хорошо знают. Незнакомая толстая бабка обняла агхори, как родная, и, сверкая золотыми зубами, принялась доставать ему вещи из отдельно стоящей клетчатой сумки. В основном это были футболки и трико. Олег внимательно рассматривал их, трогал и читал надписи на принтах, но отложил лишь одну, а затем подозвал меня.

– Смотри, какая клевая. Примерь-ка.

Я взял черную футболку и обнаружил на ней принт с мотоциклом «Харлей». Ну стоит такой одинокий старый круизер в пустыне рядом со знаком «Трасса 66». И что? К «Харлеям» я относился без фанатизма.

– Бирку зацени.

– Ага, тоже «Харлей». Фирмовая, – кивнул я.

– За триста рублей отдадут. Попробуй купить ее в магазине «Харлея». Тыщи три отдаешь, а может быть, и четыре.

– Но это за новую, – напомнил я.

– Какая разница? Один фиг тряпка. Бери. Потом мотоцикл купишь. Как раз в тему футболки будет.

– Предлагаешь мне сначала купить футболку, а потом мотоцикл? Охренеть последовательность. Обычно делают наоборот.

– А ты маг или кто? Нарушай правила. Будь не таким, как все. Да и не обязан ты пепелац брать. Что, не нравится футболка? Тогда положи ее обратно.

– Да возьму я ее, возьму, – ответил я и полез в карман за кошельком.

Затем мы направились к следующему продавцу. Я окинул взглядом бесконечную даль торговых рядов, заметил вдали огромный дымящийся самовар и понял, что мы тут надолго. Наверное, до самого закрытия рынка. Но деваться было некуда. Я уже принял правила этой игры и теперь мог только зевать.

Олег выбирал самые странные вещи из предложенных. Рассматривал их и либо недовольно хмурился, либо широко улыбался. Через полчаса блужданий по торговым рядам на его ногах появились оригинальные «Гриндерсы» вишневого цвета, ярко контрастирующие с его зелеными трениками. В сумку отправились алые шаровары и огромная кепка-восьмиклинка. Рыжая в светлую клеточку, она так понравилась учителю, что он сразу нацепил ее на голову и не расставался с ней до самого конца дня.

– Опа, да я тебя знаю! – воскликнул он и подошел к высокому пареньку в черных круглых очках. – Влад, ты ли это?

– О, Олег, здравствуйте. – Парню было лет двадцать от силы. Он стоял среди торговцев и переминался с ноги на ногу.

– И чем ты здесь торгуешь? Произведениями искусства? Сергей, это Влад, он в академии «Штиглица» учится, а по старой памяти – «Мухе». Какой курс?

– Третий, – ответил Влад.

– Художник и эстет. Мы с ним в лесу познакомились, – пояснил мне Олег. – Он был полуголый и под грибами. Искал просветления в Карелии. Наш человек.

– Но в ученики вы меня не взяли, – обиженно напомнил Владик.

– Конечно. Кто же такого обормота возьмется обучать? В академии тоже небось все преподы вешаются. Ладно, показывай, че у тебя здесь. Обещаю, что если понравится, то дам в два раза больше, чем просишь. Все-таки мы, маги, должны поддерживать искусство и нести его свет в массы!