Во власти босса - Лили Рокс

Я наградила его кислой улыбкой.

Он принялся упаковывать туфли, стоя передо мной на коленях. И вдруг поднял на меня печальные золотисто-карие глаза и тихо пробормотал:

– Как говориться, все мужики сволочи, а счастье в хороших туфельках! – в слово «сволочи» он вложил совершенно искреннюю ненависть.

Я издала нелепый звук – нечто среднее между смехом и рыданием. Ассистент грустно кивнул и тихо процедил сквозь зубы:

– Уж я-то знаю!

Потом опять просиял профессиональной улыбкой, встал, помог встать мне, и мы направились к кассе. Да, теперь я точно уверена, что он стопроцентный гей. Какого лешего я смотрела на его ширинку, я ведь не такая озабоченная, как он мог подумать про меня…

Наконец я добралась до дома. По дороге я успела заглянуть в магазин с часами и купить два новых будильника.

Бесцельно побродив по своей крохотной, но уютной гарсоньерке, я отправилась в ванну, приняла контрастный душ, а затем, как была в банном халате плюхнулась на постель.

Надо бы поесть, но сил уже нет никаких. Плохая идея заваливаться сейчас спать – ведь когда проснусь, то будет тошнить от голода, а сам сон не принесет никакого отдыха. А с другой стороны, у меня и есть-то нечего.

В холодильнике мышь повесилась над заледеневшей лимонной коркой и блюдцем с содой (отличные поглотители неприятных запахов, между прочим). Даже кофе, и тот закончился. Вот попадалово! Но ничего, сейчас сделаю над собой усилие, дотянусь до телефона и закажу пиццу.

Огромную, с чесноком, перцем, салями и грибами. А завтра приду на работу вовремя, и буду дышать на всех чесночным перегаром. Представляю, как нежное обоняние босса будет страдать от этого. Это будет моя маленькая месть.

Он будет сначала морщиться, потом наговорит мне гадостей, а я отвечу ему еще более обидными оскорблениями. Все-таки хочется высказать гаду за вчерашнее все что думаю про него и про его долбанутое предложение.

Закрыв глаза, я вспомнила тот момент, когда он поцеловал меня. Губа до сих пор побаливает после его укуса.

И зачем я только допустила все то, что между нами произошло? На том моменте, когда он начала целовать, я еще могла его оттолкнуть. Поставить на место. Вот тогда бы он не считал меня шлюхой. Как мне тогда хотелось остановить его, чтобы не сделать этого! Секс на работе с боссом – нонсенс.

Его чертовы флюиды, его напористость и то, как нагло он меня принуждал… Я не могла устоять. У меня не было шансов. Если бы сейчас все повторилось вновь – я бы снова сорвалась и сделала это. Только все это было неправильно. Ведь любой роман на работе грозит неприятными последствиями.

Очень сложно держаться и устоять. Очень сложно. Даже тогда, когда он разгневан и выплескивает весь свой гнев на меня. Но я млею от одного его присутствия рядом.

Боже, и о чем я только думаю? Совсем крыша уже поехала от всех этих событий!

Нет, что это я? Не надо пиццы. Не надо чеснока. Не надо перца. Позвоню-ка я лучше в этот новый ресторанчик, который вчера завалил мне почтовый ящик своими буклетами. Закажу чего-нибудь легкое, постное, диетическое, успокаивающее желудок и душу, смиряющее гордыню и дающее силы с достоинством выносить невыносимое тиранство. Вот сейчас. Только дотянусь до телефона. До спасительного телефона.

Но телефон ускользал все дальше и дальше. Потом он запрыгал, подобно белому кролику, я побежала за ним и провалилась в черную дыру тяжелого сна.

Проснулась я часа через три с пересохшим ртом, мокрой задницей, и изнемогая от оргазма, который был почти таким же сильным, как при реальном сексе.

Ну, дела! Что Артем со мной сделал? Я никогда не кончала во сне… Могучий был сквиртинг. Я еще до конца не осознала, но моя жизнь уже изменилась до неузнаваемости. И я меняюсь… Пока не знаю, хорошо это или плохо. И во всем этом опять виноват мой несносный босс. Не оставляет меня в покое ни днем, ни ночью.

Сон или реальность?

Но какой же сладостный был сон! Неудивительно, что я получила оргазм, как при реальном сексе. Что же мне такое снилось?

Я села посреди скомканных простыней-пододеяльников-подушек, поджав ноги по-турецки, и изо всех сил старалась припомнить свое видение, которое уже неумолимо исчезало из головы. Такой сон хотелось бы запомнить. Я сделала отчаянное ментальное усилие, и события, увиденные в царстве Морфея, опять стали прокручиваться в голове, подобно фильму.

Сон был в красочном японском стиле. Игнат Петрович мне представился старым мудрым сегуном, я была какой-то прекрасной принцессой, которую он опекал. Артем, вполне логично, оказался мятежным племянником, отпетым мерзавцем, гулякой, позором семьи, насильником и разбойником, желавшим свергнуть нашего благородного сегуна и захватить замок со всеми его сокровищами.

Мы все готовились к осаде, сегун вышел к солдатам, стал произносить вдохновляющую речь, то старое, истерзанное печалью и стыдом за предателя-племянника сердце не выдержало, и сегун упал замертво, прямо перед построенными для смотра войсками. Воины утратили боевой дух, наш замок был обречен.

Я, одетая в изумительное персиковое кимоно (на котором, разумеется, цвели десятки цветов сакуры) сидела на золотистой циновке в своих покоях и прислушивалась к звукам битвы.

Негодяи уже ворвались в замок, и скоро они войдут в мою комнату. В руках я крепко держала кайкэн, чтобы, как только разбойники появятся рядом со мной, хладнокровно с презрением на лице совершить дзигай (то есть перерезать себе горло), как и положено благородной даме. Так я сохраню свою честь и покрою позором негодяя, посягнувшего на замок сегуна.

Лезвие кайкена было таким острым, что могло разрезать даже невесомый волосок, если он случайно его коснется. Я крепко сжимала в руке рукоятку, обтянутую кожей ската и украшенную изысканным перламутровым узором.

В коридоре загромыхали тяжелые шаги, послышался лязг доспехов. Я вся напряглась, изо всех сил стараясь сохранить внешнее спокойствие. Если я хочу умереть с честью, я должна быть абсолютно бесстрастна.

За полупрозрачной перегородкой седзи появился силуэт воина. Его шлем украшали огромные рога. Это сам Артем-сан. Негодяй посмел облачиться в фамильные доспехи, честь которых он осквернил своим предательством.

Шум битвы и вопли погибающих людей доносились до меня издалека. В самом коридоре рядом с моими покоями было тихо. Значит, мои служанки уже успели покончить с собой. Это хорошо.