Во власти босса - Лили Рокс

Бедные девчонки работали, находясь в состоянии жесточайшего стресса. Мало того, что им было физически ужасно тяжело, так еще и Артем со своими требованиями «идеально правильно» оформлять документы. По его милости расход бумаги и тонера в фирме возрос в десять раз. Но он не прекращал своего бессмысленного деспотизма.

Подобный подход к организации работы привел к тому, что каждый документ вычитывали как минимум три человека, а поля документа измеряли линеечкой. Но из-за нервозности и хронического стресса сотрудников количество опечаток и более серьезных ляпов стабильно росло. А Артем, казалось, черпал в этом вдохновение для новых придирок и убийственных оскорблений.

Недоброе утро

К величайшему несчастью сотрудников у нового босса был не только глаз-алмаз, но еще и великолепное обоняние. Прямо-таки, как в песенке поется: «А нюх, как у собаки, А глаз, как у орла». Но когда удивление и восторги по поводу того, как он безошибочно угадывает не только марки духов и дезодорантов, которыми пользуется человек, но даже зубной пасты, мы столкнулись с темной стороной этого дара.

Сначала сотрудники впадали в панику и краснели до слез, когда босс, не поднимая глаз от изучаемого документа, презрительно цедил сквозь зубы:

«Будьте так любезны, смените дезодорант, этот плохо пахнет! ».

Но потом, когда каждый получил свою порцию упреков в вонючести их дешевых духов, все стали относиться к этому, как к очередному тиранству.

Теперь, перед тем как идти к боссу на доклад, сотрудники просили друг друга обнюхать. Все это сопровождалось злобными шуточками в адрес босса, но все равно было ужасно унизительно. Хотя, коллектив, безусловно, стал намного сплоченнее.

Как истинный тиран, Артем время от времени устраивал нам фантастические праздники. О, в этом он был просто гений!

Когда фирма добивалась какой-нибудь грандиозной победы (всегда не благодаря чуткому руководству Артема Николаевича Рублева, а исключительно вопреки всем его усилиям), тогда босс произносил проникновенную речь, объявлял пару дней дополнительных оплачиваемых выходных и программу развлечений на эти выходные.

Речи произносить он был мастер. Когда он хотел, он мог зажечь и энтузиазм, и искреннее желание броситься в бой, и сражаться за своего сюзерена, за своего сегуна, за своего вождя хоть голыми руками! Прямо Наполеон, мать его, поднимающий солдат на битву трех императоров под Аустерлицем.

Во время одного из таких наградных мероприятий я и почувствовала, что испытываю к Рублеву не только ненависть, но и кое-что другое – до чего, как говорится, от ненависти один шаг.

Он устроил праздник в лучшем аквапарке города и показался сотрудникам во всем своем природном великолепии. Тело у него действительно шикарное. Пропорции как у Аполлона Бельведерского, только мужское достоинство, разумеется, намного больше. Это достоинство, кстати, самым выгодным образом подчеркивали (не переходя грань приличий) сногсшибательно стильные плавки.

Предаваясь этим воспоминаниям, я доехала до своего дома, поднялась к себе, и прямо с порога, не раздеваясь, плюхнулась на кровать. В голове гудело так, как будто я вернулась с разгульного, крутого корпоратива, выпив с дюжину крепких коктейлей.

Вот что значит супер-недосып вкупе с супер-трахом! Нет – называть произошедшее супер-трахом некорректно. Это был не супер-трах, а лучший секс в моей жизни. Определенно, самый лучший. Интересно, удастся ли мне когда-нибудь испытать хоть малую толику тех ощущений, которые обрушились на меня в кабинете ненавистного босса?

От этой мысли мне стало невыносимо грустно и стыдно. Неужели, когда я выйду замуж и стану добропорядочной женой и образцовой (немного сумасшедшей) матерью, я по ночам после исполнения супружеского долга, буду предаваться воспоминаниям о сексе с боссом на его письменном столе?

Ведь это же предательство по отношению к моему будущему мужу, которого еще нет ни в помине, ни в проекте! Самое черное и самое постыдное предательство! Вот что сделал со мной этот подонок! Но все же, какой был секс! Ах, какой был секс – за такое и душу продать не жаль.

Сама того не подозревая, я соскользнула в легкий, освежающий сон.

На следующий день я проснулась в чудеснейшем настроении. Чувствовала себя бодрой и абсолютно отдохнувшей, несмотря на то, что спала поперек кровати, в одежде и даже в туфлях.

В окна лился золотой свет позднего утра, на подоконнике весело чирикала стайка воробьев. Я потянулась, села на постели, переполненная каким-то совершенно детским счастьем.

Когда-то, давным-давно я так просыпалась первого июня с осознанием того, что учебный год успешно закончен, и впереди целых три месяца непрерывного счастья. А три месяца – это вечность.

Но почему я одета? Который час? Что вообще происходит? На горизонте моего безмятежного счастья вдруг появилось тревожное облачко, которое мгновенно разрослось в свинцово-черную тучу беспросветной депрессии.

Ах, да! Я сорвалась на босса. Я обзывала его последними словами. Я измяла и изгадила кучу деловых бумаг. Я порвала ему рубашку Gucci. Я устроила с ним бешеный секс. Я расцарапала ему спину. Я бросила свои трусы в его кабинете, и, кажется, я сломала дверь. А самое главное, я отказалась быть его личной офисной шлюхой. Пусть катится колбаской, охреневший идиот. Представляю, как он офигел вчера. Вряд ли ему кто-то отказывал. Что ж, я буду первой.

Теперь важно, чтобы все это не отразилось на моей последующей карьере в другой компании. Мне не нужна дурная слава шлюхи, которую босс пехал в рот. А после вчерашней моей выходки, он может мне отомстить.

Если я отделаюсь обычным увольнением без выходного пособия, то мне очень повезет. За дверь, за рубашку и за документы этот гад может вчинить мне судебный иск.

Ну, что же. Нужно признать тот факт, что карьера моя в этой фирме закончена, и остается только молиться, чтобы последствия секса с боссом не перечеркнули всю мою дальнейшую карьеру. Черт! Мне ведь теперь придется объяснять на всех собеседованиях, почему я вдруг ушла из такой уважается, богатой, успешной компании. Уж, не уволили ли меня за некомпетентность или неподобающее поведение?

И ведь из-за чего весь сыр-бор разгорелся? Почему я вдруг, закусив удила, разрушила все то, чего с таким трудом добивалась? Конечно, он меня довел, но ведь он всегда меня доводил. Неужели нельзя было и в этот раз потерпеть? Ведь не впервой.

Хотя нет. Впервой. На этот раз все мои чаши переполнились, и все хляби разверзлись. Этот нарыв назревал не один день, босс его выращивал и напитывал ядовитым гноем.