S-T-I-K-S. БОМЖ - Алекс Лав

Не теряя времени, командир закинул винтовку за спину и бросился к лестнице, ведущей на вышку, сходу начав быстро карабкаться наверх. Успел ли зек выскочить из караулки и лезть за ним сзади, он не видел – все внимание направлено вверх. Только бы успеть, только бы подоспевшие свихнувшиеся не схватили его за развевающиеся полы шинели и не стянули вниз. Деревянная лестница дополнительно завибрировала, кто-то лез следом, командир на долю секунды бросил взгляд через плечо – зек с мешком за плечами лихорадочно перебирал руками и ногами, а у лестницы уже стояли первые из подоспевших людоедов и тянули к нему жадные ручищи. Командир забрался на площадку и сразу кинулся к пулемету – лента не вставлена, откинул крышку стальной коробки, выхватил ленту из короба и стал лихорадочно заправлять в пулемет.

– Не надо стрелять!

– Что! ?

– Они сюда не смогут залезть, а выстрелы привлекут других, тех больших, что у оврага были.

Часть лестницы с пятью ступенями на самом верху была сделана так, чтобы ее можно было поднять вверх и не допустить несанкционированного доступа на площадку, хотя, судя по поведению свихнувшихся внизу, это бы и не потребовалось. Похоже, мозги у них совсем перестали работать. Иначе как объяснить, что те бестолково топтались возле лестницы, злобно урчали при этом, не делая ни малейших попыток подняться. Командир передернул затвор, приведя пулемет в готовность для немедленной стрельбы, и опустился на пол, усевшись там, опираясь спиной на сшитые гвоздями доски.

– Верно говоришь, стрелять не стоит. По-тихому надо валить гадов. Я вроде старался не шуметь и то заметили; слух у них видно как у собаки; ну точно в зверей превратились. Как так можно а, профессор?

– Понятия не имею, может эпидемия какая случилась или вирус просочился из древнего могильника. Такое вполне могло произойти, если уж здесь динозавры объявились. Могу только предполагать, естественно. Слишком мало информации у меня пока что. Что делать дальше будем?

– Дальше предлагаю поесть. Там, в сидоре глянь, я успел прихватить в караулке немного харчей. Знакомец там мой еще был, объеденный сильно, но я по «нагану» его узнал. Именное оружие, за храбрость получил. Прихватил с собой, патроны, правда, есть только в барабане, шесть штук всего; обойма в винтовке на пять патронов – вот и весь боезапас. К пулемету три ленты, но его с собой не потаскаешь, тяжелый зараза, только если отсюда бить. На других вышках ленты тоже имеются, но туда хрен добежишь; видишь, какой внизу митинг собрался – не прорваться.

– Комиссар! Николай, смотрите туда!

Командир подскочил, как ужаленный, впился взглядом в том направлении, куда зек указывал и похолодел. К лагерю огромными прыжками неслись те две давешние зверюги, что сожрали его расстрельный взвод и зеков у оврага. Немного в отдалении виднелись твари поменьше, было их там пять или шесть – на таком расстоянии не разобрать. Командир бросился к пулемету, разворачивая его в сторону ворот. Твари были уже совсем рядом. Одна с ходу врезалась в створку ворот, круша дюймовые доски из лиственницы и разрывая проволочное заграждение. Ворвавшись внутрь, звери резко затормозили, вспарывая землю огромными когтями толстых лап, остановились, принюхиваясь и изучая обстановку. Передний поднял свою уродливую голову вверх, сразу же поняв, с какой-такой важной целью у вышки собралась целая толпа свихнувшихся. Застучал пулемет. Одной длинной очередью, не останавливаясь, командир поливал свинцом самую большую зверюгу, стараясь попасть в наиболее, по его мнению, уязвимую часть – голову. Зверь тут же прикрыл передней конечностью свою башку, совсем по-человечески, защищая ее от жалящих кусочков металла. Пулемет не утихал, лапа твари не смогла полностью закрыть огромную голову: несколько пуль угодили в самое незащищенное место – в глаз – и разнесли там внутри все, рикошетируя от прочных стенок черепа. Тварь грохнулась на землю, командир тут же перевел огонь на второго зверя, яростно вбивая свинец в тело зверюги, пока патроны в ленте не закончились. Командир потянул вторую ленту из коробки, явно не успевая перезарядить до начала атаки, но, к счастью, второй громадный зверь внезапно принял решение немедленно ретироваться. Наверное, судьба сородича так на него повлияла – они же считали себя полностью неуязвимыми, а тут такая неприятность. Тварь резко повернулась и такими же огромными прыжками понеслась назад к лесу, причем уходила зигзагами, что, несомненно, указывало на наличие у нее некоторых умственных способностей. Командир наконец-то вставил ленту и подтащил пулемет к самому краю вышки, опустив ствол вниз.

– Ленту держи! Смотри, чтобы не перекосило! Нам теперь скрываться не от кого, смотри, как улепетывает!

Пулемет застучал экономными короткими очередями, кроша головы и тела плотно столпившихся у основания вышки свихнувшихся. Когда лента закончилась, ствол пулемета так накалился, что вода в кожухе стала закипать. Стрельбу пришлось прекратить. Командир заправил последнюю пулеметную ленту, передернул затвор, подхватил винтовку и полез по ступенькам вниз.

– Смотри в оба и башкой крути во все стороны: если прибежит здоровенный – прикроешь. Там просто все: держишь за ручки, жмешь на гашетку. Остыть ему нужно; без особой нужды не стреляй, заметишь кого, крикни просто, я быстро вернусь.

– Куда вы?

– Кое-что доделать требуется, я скоро.

Пока Сергей Николаевич исправно бдел, снизу слышались смачные удары штыка и более глухие – приклада, затем прозвучали выстрелы из «нагана». По лестнице застучали сапоги, командир поднялся, держа в запачканной кровью руке «наган», который тут же принялся набивать добытыми где-то патронами. Вместо шинели на нем была одета кожаная куртка, явно снятая с чужого плеча.

– Вот, разжился у Санька, другана бывшего, самолично башку ему прострелил, только не Санек это уже был, а зверь лютый. Что ж это творится профессор? Что с людьми сделалось? Ведь хорошие были товарищи, преданные нашему делу, а тут такое расстройство. А винтовке хана. По черепушкам пока охаживал живоглотов – переломилась, не выдержала. Крепкие у них черепушки и, похоже, боли совсем не чувствуют. Я ему штык в брюхо, а он винтовку схватил и тянет к себе, до меня, чтоб, сука, добраться. Я ему дырку во лбу высверлил из «нагана», только тогда утихомирился, зараза. Винтовку вытянул, а она на половину в крови и кишках, в руки брать противно. Выпить мне надо, хорошо выпить и забыть это все, хоть ненадолго. Башка еще трещит как с большого бодуна, ослаб я что-то, сил нет никаких. Сам-то как?