Вечный кролик - Джаспер Ффорде

Не успел я ничего сказать, как новоприбывшие кролики-волонтеры окружили нас. Они, не останавливаясь, двигались, поворачивались и менялись местами, так что я очень быстро запутался, кто из них кто. Я был впечатлен. 7770 оказался умным и проворным, он всегда шел на шаг впереди Безухого. Кроличье Подполье явно существовало, и этот Лабораторный кролик, кем бы он ни был, в нем состоял. И если я увижу его вновь, то точно смогу его опознать.

Если, конечно, в этот миг за ним будет гореть яркий свет.

Грисвольд и сплетни

Поскольку кролики не любили менять устаревшие вещи, они выбирали бытовую технику, которая могла проработать как минимум полвека. В ходу были тостеры «Дуалит», стиральные машины «Хуверматик», винтажные миксеры «Кенвуд Шеф», стационарные телефоны из семидесятых, швейные машины с педалью и крупноформатные камеры. Они обожали сами проявлять свои снимки и считали, что чем старее технология, тем лучше.

– Как дела на работе? – спросила Пиппа, когда я вернулся домой после подведения итогов задания. Даже своей дочери я всегда говорил, что я всего лишь обыкновенный расчетный бухгалтер. Я лишь однажды признался кое-кому, что работаю опознавателем, и последствия были печальными. Повторять такое мне не хотелось.

Поэтому я не мог рассказать ей, что у всех трех арестованных Лабораторных кроликов была правдоподобная легенда и подлинные документы, и нам так и не удалось убедить их изменить показания. Я не мог рассказать ей, что в портфелях у них оказались сэндвичи, девять йо-йо, пакетики клубничного десерта «Энжел Делайт» и кроличья версия журнала «Вог». Я не мог рассказать ей, что Безухий пытался получить у Старшего Руководителя добро на использование «более жестких методов допроса», но ему отказали, потому что операция должна была остаться в секрете. Я не мог рассказать ей, что теперь я один мог опознать Ушастого 7770; не мог рассказать ей, что завтра я буду разглядывать физиономии всех Лабораторных кроликов, какие только были в нашей базе, пока не найду нужного; и не мог рассказать ей, что задержался на работе, потому что хозяин уиппета поздно за ним вернулся. Мне пришлось час сидеть с ним, пока он трясся и смотрел на меня своими печальными, выпуклыми глазами, похожий на тощую собачью копию Петера Лорре [25 - Одна из ныне забытых звезд большого экрана, он играл Ургате в «Касабланке». ].

Я мог сказать ей лишь одно:

– На работе… все как обычно. А как твои дела?

– У нас сегодня был однодневный курс под названием «Почему электронные таблицы – это не скучно», так что тоже все ровно.

Затем Пиппа приготовила ужин, и, как и следовало ожидать, к нам заявился Виктор Маллет. Он хотел узнать, выяснил ли я, откуда взялась «эта крольчиха». Я сказал ему, что, судя по всему, она была тут просто проездом.

– Она наверняка что-то затевает, – тяжело вздохнув, сказал Виктор. – Кролики всегда что-нибудь затевают.

– Ты хоть слово правды ему сказал? – спросила Пиппа, когда Виктор ушел.

– Не-а. Она живет в Леминстере со своим третьим мужем. Тоби ни слова.

– Как скажешь.

Две последующие недели я все свои рабочие часы посвящал тому, что пытался опознать Джона Ушастого 7770, и по прошествии этого времени, просмотрев лишь тридцать пять процентов имевшихся у нас фотографий Лабораторных самцов, так ничего и не добился.

– Может быть, 7770 даже нет у нас в базе, – говорила Флемминг, желавшая, чтобы я поскорее вернулся к своим обычным обязанностям. Однако Безухий обратился к Старшему Руководителю, и мне пришлось продолжить разглядывать кроличьи морды, отвергая лишь те фотографии, где я как минимум на семьдесят шесть процентов был уверен, что это не он. Безухий, обведенный вокруг пальца своими же сородичами, воспринял это как личное оскорбление, особенно после того, как кто-то, чтобы окончательно раздразнить его, привязал на задний бампер его «Эльдорадо» два длинных серых чулка. Шутник явно намекал на его отрезанные уши и высмеивал попытку замаскироваться, хотя лично мне казалось, что глазная повязка и тэм-о-шентер выглядели настолько ненарочитыми и странными, что никак не могли броситься в глаза.

В те выходные во время Блицкнига мы почтили мистера Битона двадцатисекундным молчанием, достойным памяти надежного члена нашей команды. Пока мы библиотекарствовали, Норман и Виктор Маллет с предвкушением ожидали возвращения Конни, но она так и не появилась. Поэтому братья решили, что я прав и она была в городке всего лишь проездом.

Еще одну неделю я безуспешно искал хоть что-то похожее на приплюснутую розу Тюдоров в ушных сосудах кроликов. Тем временем из Хемлок Тауэрс вывезли пожитки мистера Битона. Все хорошие вещи разобрали его ближайшие родственники, а книги были проданы в магазин «Эддиманс Букс» в Хэй-он-Уай. В оставшихся никчемных безделушках покопались его дальние родственники, надеявшиеся найти там что-нибудь ценное, а его проект по производству МДФ, тщательно разрабатываемый на протяжении двадцати лет, выбросили в контейнер и, по иронии судьбы, увезли, чтобы переработать в МДФ.

После этого Хемлок Тауэрс опустел, и скоро соседи начали судачить, кто же туда въедет. Несколько раз они брали ложный след: говорили об аргентинской парочке, скрывающейся от полиции; о мужчине, похожем на Рика Эстли; о фотографе из National Geographics; об адвокате, осужденном за присвоение чужих денег; об акробате-пенсионере; о мужчине, похожем на Рика Эстли, а на самом деле оказавшемся Риком Эстли; и об еще одном фотографе из National Geographics, который каким-то чудом оказался никак не связан с первым. Однако все эти ожидания не оправдались, и лишь через две недели я услышал о новых жильцах от миссис Грисвольд. Когда она не изображала из себя невероятно невыразительную копию Стэнли Болдуина, она заведовала небольшим магазинчиком, почтовым отделением, а также городскими сплетнями. Однако она никогда не расставалась с добытой тяжким и умелым трудом информацией просто так, а меняла ее по ею же установленному специальному курсу. Положив на ее алтарь пересудов какую-нибудь очень интересную сплетню, вы на многие недели оставались в ее милости, но устаревшие слухи не ценились вообще. К счастью, я-то как раз был в милости – мне довелось подслушать подробности завещания мистера Битона. Судя по всему, его домохозяйка миссис Сильвер должна была получить немалые деньги, а это наводило на подозрения. Вероятно, ее многолетняя работа заключалась не только в том, чтобы вытирать пыль и подогревать мистеру Битону молоко.

Когда миссис Грисвольд получила эту информацию, переварила ее, вдоволь поохала и мысленно убрала в архив, она поманила меня к себе и прямо прошипела: