Поле боя - Василий Головачев

Крутов улыбнулся, подумав, что, услышав такие слова, любой современный городской житель обиделся бы вусмерть, в то время как дед Иван и не думал никого обижать. «Зараза» по-старорусски означало увлечение, прельщение, обаяние, «обручник» – жених, муж, а «прихехе» – любовник.

– Жена она мне, – ответил Егор. – Никому не отдам.

– Ну-к что ж, коли слюбились, живите, – проворчал старик. – Будете в наших краях, непременно заходите, мы с Фрузкой будем рады.

Крутов попрощался с дядькой и вышел из главпочтамта, размышляя, куда Панкрат мог увезти Лиду с детьми. Было бы здорово, если бы он завязал с деятельностью «мстителя» и зажил нормальной мирной жизнью. С другой стороны, забирая Лиду, он, наверное, сам рассчитывал на поворот бытия, на создание семьи, теплого уютного домашнего уголка, достойного любимой женщины. А в то, что бывший майор службы внешней разведки влюбился в сестру, поверил и Крутов. Ему стоило лишь раз увидеть, как загорались глаза Воробьева при появлении Лиды.

Когда Егор пришел домой, его встретила Елизавета, пришедшая на минуту раньше, задумчивая и невеселая.

– Что такое? – встревожился Крутов. – Аль обидел кто? Неужто главный редактор позволил намекнуть, чем придется заниматься его секретарше?

– Остынь, полковник, – нехотя улыбнулась Лиза. – Никто меня не обижал и намеков не позволял. С завтрашнего дня выхожу на работу, хватит сачковать. Рекламных агентств здесь нет, буду переквалифицироваться в секретарши.

– А вид такой похоронный почему?

– Сашу встретила…

– Чем же она тебя расстроила?

– На машину ее мужа наехал какой-то здоровенный джип.

– Ну и что?

– Хозяин дал телефон – мол, звони, договоримся. Шурик позвонил, договорился о встрече, приехал, а там его ждали четверо мордоворотов. Сказали: будешь возникать – долго не проживешь.

– А он что?

– Он – не ты, – вздохнула Елизавета. – Утерся и уехал. Он такой худенький, маленький, бледненький, одним словом – компьютерщик.

– Саша такая красавица, а вышла за…

– А если это любовь, Крутов?

Егор посмотрел на Елизавету дурным глазом, хотел было подхватить на руки и утащить в дом, но «зараза» (по меткому выражению дядьки Ивана) уперлась ему в грудь кулачками и сердито сверкнула глазами.

– Полковник! Не веди себя, как старшина! Лучше подумай, как помочь хорошим людям.

– Что, сильно помяли машину-то?

– Полкорпуса со стеклами менять придется.

Крутов присвистнул.

– Здорово звезданули! Хорошо хоть Шурик живой остался. Какой марки у него машина?

– Какая-то новая жигулевская «десятка». Саша ее «акулой» называет.

– Серьезная машина. Видать, неплохо компьютерщики зарабатывают, раз на таких тачках раскатывают. Что ж твои родственнички из милиции ему не помогут? Дядька Петр там ведь работает?

– Дядька ему и отсоветовал искать справедливость. Владельцем джипа оказался какой-то местный авторитет. Так что лучше не связываться.

– А мне предлагаешь связаться?

– Я предлагаю подумать, – отмахнулась Лиза, снимая кофточку и подставляя солнцу грудь; лифчики она по-прежнему не носила. – Ты у нас умный и сильный и всегда находишь выход из положения.

Слегка остуженный тоном подруги, Крутов поплелся за ней в дом, тоже снимая футболку; начало сентября в этом году в средней полосе России ознаменовано было небывалой для этих мест жарой – за тридцать пять градусов, и до глубокой ночи ходить лучше всего было без одежды.

– Значит, хозяин джипа дал телефон, а сам на встречу с пострадавшим не явился?

– Если хочешь узнать подробности, поговори с Шуриком. Чай пить будем?

Крутов зашел на кухню, оборудованную благодаря его стараниям вполне по-современному, следом за Елизаветой, посмотрел, как она возится с плитой, и не удержался – обнял сзади, ощущая под ладонями напрягшуюся тугую грудь. Последствия этого шага были энергетически разоримыми для обоих. Пить чай они начали лишь спустя час. А как только закончили – к чете Крутовых заявились визитеры.

* * *

Их было трое: двое крутоплечих парней в майках и одетый в дорогой летний костюм – весь белый вплоть до туфель и шляпы – джентльмен средних лет с одутловатым или скорее отечным лицом. Такие лица Крутов видел у людей с больной печенью. Джентльмен вел себя по-хозяйски уверенно и независимо. Представившись заместителем главного архитектора города Павлом Эмильевичем Семашко, он оглядел двор дома, захламленный по причине ремонта, небрежно отказался от прохладительных напитков и сказал, рассматривая покрасневшую под его взглядом Елизавету; Крутова он как бы вовсе не замечал, только поздоровался кивком, и все время обращался к Лизе:

– Гражданка Качалина, я слышал, что вы собираетесь оформить данное строение как объект наследства…

– Уже оформила, – ответила Лиза.

– Да? Как вы оперативны. Собственно, дела это обстоятельство не меняет. Руководство города решило в скором времени разбить здесь парк культуры и отдыха и построить деловой центр, а ваш дом с участком попадает в зону отчуждения. В связи с этим мы хотели бы предложить вам продать это ветхое строение и участок земли в двадцать соток…

– Оно не ветхое, – робко возразила Елизавета.

Павел Эмильевич сделал пренебрежительный жест.

– Ему больше ста лет, дом скоро развалится, и вам все равно придется переезжать, а деньги мы предлагаем немалые.

– Какие же? – поинтересовался Крутов, отодвигая Лизу в сторону.

Джентльмен в шляпе наконец заметил его.

– А вы кто будете, гражданин… э-э?

– Начальник охраны этого памятника старины, – веско проговорил Егор. – А вы, между прочим, как архитектор города, должны бы знать, что памятники охраняются государством. Закончится реставрация здания – милости просим на экскурсию. А сейчас вам лучше покинуть пределы участка, принадлежащего частному лицу. Кстати, в следующий раз не забудьте взять с собой постановление городской думы о строительстве делового центра на этом месте.

– Ну ты, паря… – шагнул было к Егору один из парней и остановился, споткнувшись о сверкнувший насмешливый взгляд Крутова.

– Понятно, – вздохнул джентльмен в белом. – Моего слова вам, значит, недостаточно?

– Ну кто в наше время верит словам? – тем же насмешливым тоном ответил Крутов. – Не смешите меня, господин архитектор. И не надо никому вешать лапшу на уши о постановлении руководства о строительстве парка. Какому-то «новому русскому» захотелось построить на берегу реки в красивом месте ресторан или баню, не так ли? И он начал кампанию по выселению законных владельцев этих мест. Так вот передайте ему…