Хроники Реликта. Том II - Василий Головачев

– Пока не определили. Ты же знаешь, поведение К-мигрантов не алгоритмируется, не поддается никакому логическому и абстрактному анализу. В силу интеллектуальных и энергетических возможностей они должны были бы абсолютно точно просчитывать целесообразность и результативность терактов и прекратить эту свою «повстанческую» деятельность, а коль этого не произошло, значит, мы не все о них знаем.

– Согласен, их поведение, неадекватное реальному положению вещей, сбивает с толку, но учти, в большом совете многие задаются вопросами – почему все это не тревожит безопасность?

– Знакомые голоса, полюс перестраховщиков.

– Есть и прямо противоположные мнения.

– Этих «гуманистов» я тоже знаю – «Общество по спасению Конструктора». Никто из них не видит, как он стучится в дверь? Ты, конечно, уже знаешь о том, что идет накопление траекторных возмущений внешних планет, так вот, если дело пойдет так и дальше, в Системе скоро начнутся необратимые изменения. Выдвигать тезис «спасения Конструктора» в данной ситуации все равно, что в падающем от столкновения с орлом летательном аппарате кричать «спасем птицу! ».

– Это ты объяснишь совету. Чего еще я не знаю?

– Психологи разрабатывают гипотезу, что Конструктор, когда уходил, не смог или не захотел воспроизвести в копиях людей все запасы приобретенной ими информации, в том числе и социально воспитанные.

– Ты хочешь сказать, что К-мигранты психически неполноценны, несмотря на высокие интеллектуальные показатели? Что это нам даст?

– Не знаю. Может быть, ничего. Мы все равно не имеем права уничтожать их при выявлении без предупреждения, хотя Грехов и советовал. И все же проблема К-мигрантов не главная, мы в конце концов вычислим их, ребята работают, и есть результаты: скорее всего К-мигранты маскируются под чужан, копируя технику и облик самих роидов. Что будем делать с Конструктором? Забава не настаивает на его уничтожении, но если мы примем решение оставить его в покое, вряд ли он оставит нас, и тогда волей-неволей придется или стрелять, или… убираться из Системы.

– А ты уверен, что, во-первых, он не ответит на стрельбу и, во-вторых, она окажется эффективной?

– Нет, – ответил Железовский после паузы.

– И я нет. Так что же мы предложим совету?

– Это твоя забота, я исполнитель, и забот у меня хватает своих. Ты знаешь, что такое монополь?

– В рамках институтского курса. Это гипотетическая элементарная частица с одним магнитным полюсом. Никто их не наблюдал и вряд ли сможет наблюдать когда-либо, рождались они в эпоху инфляционного раздувания Вселенной и рассеялись по колоссальному пространству.

– Ученые думали так же до вчерашнего дня. Зафиксированы уже две струи монополей, а из того же курса физики ты должен бы знать, что монополи мгновенно разрушают протоны. Простенькая реакция, в результате от протона остается позитрон и мезоны, а монополь продолжает жить, ища «новую жертву». Представляешь, что будет, когда такая частица, так сказать, невидимый убийца вещества, выпадает на любую из планет?

Глаза мужчин встретились. Железовский кивнул.

– Вот именно, страшно. Хотя для меня самое страшное заключается в том, что мы до сих пор не нашли способа внушить Конструктору наши желания. Судя по его поведению, Берестов не дошел, не смог донести наши сообщения по назначению, и я теперь жалею, что вместо него не пошел Грехов. Впрочем, этот шанс остается, и дай Бог, чтобы он не оказался последним.

– Хох! – Оба разом вскинули вверх сжатые кулаки.

Спейсер погранслужбы «Клондайк» жил привычной жизнью пограничного корабля, ничем не отличающейся от жизни погранфлота в контролируемом землянами районе космоса, хотя объектом его внимания был на сей раз чудовищный пришелец из таких глубин Вселенной, что разум отказывался воспринимать чисто умозрительные космологические гипотезы, далекие от всяких реалий. Еще два спейсера несли службу непосредственно возле Конструктора, выполняя одновременно функции базовых «гиппо», то есть научно-исследовательских баз. Остальной флот человечества группировался возле обитаемых планет Системы, отрабатывая непривычные, режущие слух, вызывающие мрачные ассоциации времен Разделенного Мира команды по режиму ГО.

Благодаря четкой работе безопасников и оперативно подготовленным и переданным информслужбой сообщениям паники глобального масштаба не произошло, были отмечены лишь ее региональные рецидивы, подогретые, правда, «идеологами» всяческих обществ, как по «спасению Конструктора», так и по его «скорейшим похоронам», однако все почувствовали дыхание нависшей над миром опасности, психологическое давление которой создало атмосферу неуверенности и тревожного ожидания. Эра вселенского оптимизма кончилась, началась эра взвешивания слов и дел, решений и поступков, жизни и смерти.

В десантном зале спейсера «Клондайк» царила дежурная тишина, изредка нарушаемая короткими репликами командира, киб-интеллекта спейсера по имени Мартин и начальников смен и обойм погранвахты. Перед обзорным виомом в кокон-креслах оперативного управления десантом сидели двое, командор погранслужбы Ингвар Эрберг и Аристарх Железовский. На кресла сходились каналы оперативной компьютерной связи, информационного обеспечения и контроля вахт практически всей Солнечной системы, и не было ничего удивительного в том, что дежурную работу выполняли руководители столь высокого ранга – ситуация требовала исключительных мер, и цена принимаемых решений была исключительно высока. Если обстоятельства того требовали, в зале появлялся третий член квалитета ответственности, председатель ВКС и его заместители, либо председатель Совета безопасности, либо члены СЭКОНа.

В глубине обзорного виома застыла одна картина: плавно меняющая форму, зыбкая, хрупкая на вид, зернистая, текучая, как пламя костра, фигура Конструктора, добравшегося до орбиты Плутона и продолжавшего медленно двигаться под углом к плоскости эклиптики в глубь Солнечной системы, к Солнцу. В данный момент его скорость составляла всего двадцать шесть километров в секунду. Изображения с видеокамер других аппаратов передавались дежурным прямо в мозг в соответствии с задачами, которые они решали.

Заседание Совета безопасности, состоявшееся несколько часов назад и прошедшее в бурных дискуссиях, снова выявило неподготовленность человечества к решению проблем, подобных проблеме Конструктора, несмотря на опыт цивилизации и достижения культуры в целом: в дело вмешались нюансы психологии, скрытые в человеческом «я», которыми почти не занималась наука, и совет по сути превратился в разобщенную, раздираемую противоречиями систему. Конкретные решения не были приняты ни по одному поднятому вопросу: что делать с Конструктором, как установить с ним связь, готовить ли удар по нему, вводить ли в Системе «экстремальную мобилизацию». В конце концов решили подготовить заседание более тщательно, определили составы комиссии по каждому вопросу и наметили сроки выполнения задач анализа и прогноза – трое суток, но никто не смог дать рекомендаций тревожным службам человечества – как им поступать в том или ином случае; руководителям этих служб можно было полагаться только на собственные силы, знания, опыт и мудрость.