Хроники Реликта. Том I - Василий Головачев

Рассвело незаметно. Полоса неба на востоке налилась оранжевым свечением, раскалилась и вспыхнула. А когда она потеряла свой режущий блеск, оказалось, что светило уже стоит над дрожащей размытой чертой горизонта. Связь с трансгалом тут же ухудшилась, а потом и вовсе пропала.

– Куда теперь? – спросил, едва шевеля губами, Реут. Он сидел за пультом слишком прямо, словно боясь шелохнуться, и не узнать в нем было прежнего застенчивого мальчика. Теперь это был усталый донельзя, повзрослевший молодой человек, который мог понять гибель товарищей, но не примириться с ней.

– Домой, – вздохнул Росс. Нервная и физическая усталость сковала его цепями полусна-полуяви, но ради Реута он держался изо всех сил, стараясь казаться решительным и целеустремленным. Удавалось это ему с трудом.

И очень сильно мешали вести поиск паутины. Их стало три, шли они за «черепахой» не отставая, и тягучий их шепот все настойчивее лез в уши, в мозг, заставляя оглядываться и прислушиваться.

Предчувствие неведомой опасности охватило Росса. Он даже на некоторое время забыл об усталости, настолько сильным было чувство опасности.

Наконец они оказались где-то совсем близко от десантолета, курсограф вывел их «по памяти» к месту посадки. И тут Росс понял, в чем дело. Предчувствие не обмануло его. Первое, что удивило, – отсутствие радиокрика маяка. Второе – корабля на месте не было. А над местом посадки корабля кружило несколько знакомых черных скал, накрытых одной громадной белесой паутиной.

– Корабль закапсулирован, – с тревогой сказал Реут, догадавшись, в свою очередь, о причине исчезновения десантолета.

«Сработали автоматы защиты, – подумал Росс, сажая «черепаху» метров за сто от центра «пустоты». – А это значит – существует прямая угроза кораблю, угроза гибели. В такой ситуации автоматы защитное поле не снимут, если не будет приказа… а приказа они не услышат… Что же делать? »

Минуты три Росс рассматривал карусель черных обломков, насвистывая какой-то сложный мотив. Но подлетевшие близко паутины вынудили его действовать. Сначала он отогнал непрошеных гостей несколькими разрядами из деформатора. Потом решительно высадил Реута из кабины, поколдовал над пультом и вылез сам.

– Как только в поле откроется проход, – сказал он энергетику, превозмогая внезапный нервный озноб, – беги что есть сил. Потом откроешь проход и для меня.

– Может, вместе? – растерялся Реут.

– Я подстрахую, – отрезал Росс. – Паутины возвращаются…

Он жестом приказал Реуту приготовиться и бросил в микрофон неразборчивую фразу.

«Черепаха» беззвучно тронулась с места и заскользила к невидимому кораблю, убыстряя ход. Метров за пятьдесят от центра пустыря она вдруг ударилась о непроницаемую стену защитного поля, и тотчас же чудовищный вихрь пламени разнес ее на атомы.

Координатору десантолета понадобилось две секунды на анализ неожиданного нападения, и он понял.

– Пошел! – толкнул Росс энергетика. – Быстрее!

Реут заметил яркий круг входа, возникший в защитном поле, и побежал. Росс несколько раз выстрелил из ручного деформатора над его головой, отгоняя норовящую упасть сверху паутину, потом, почуяв над собой какое-то движение, упал лицом вниз и тут же перевернулся. На него опускался огромный сетчатый крест, названный еще Молчановым гравистрелком. Вместе с крестом десятки паутин падали с неба: на корабль, на бегущего человека, на скалы вокруг.

– Гады! – с тоской сказал Росс. – Дайте уйти мальчику, гады!

Ему показалось вдруг, что светило погасло и с небес хлынула волна тьмы. Он уже не видел, как из стаи паутин выпал полупрозрачный, как призрак, серый шар, и тенью скользнул к Реуту, словно прикрывая его от нападения сверху. Реут успел нырнуть в проход.

Серый призрак метнулся назад, но в этот миг ослепительный свет вспыхнул над скалами, сомкнулся над лежащим Россом и, отозвавшись грозным гулом в теле планеты, вознесся на недосягаемую высоту.

А когда застыли пузыри расплавленной породы и с неба стал падать черный пепел, со стороны далекого хребта приплыла крестообразная паутина, наткнулась на серого призрака и остановилась поодаль. Так они висели над серебристым пятнышком, вплавленным в дно небольшого кратера, то опускаясь ниже, то поднимаясь, потом откуда-то примчался еще один призрак, и оба странных шара пошли вверх, набрали скорость и исчезли.

Ужас тайны

Проводив десантолет, Грант продолжал заниматься телезондами, добиваясь, чтобы они передали четкое и ясное изображение поверхности планеты с разных высот.

Молчанов, принявший гипнодуш и стимуляционное облучение, чувствовал себя достаточно сносно и, выбравшись из медцентра, пришел в командный зал. Одиночество страшило его.

– Как я понял, – сказал он, понаблюдав за действиями командира корабля, – вы мой потомок? Не прямой, но все же потомок? Сколько же времени прошло на Земле с момента старта нашего звездолета?

– Сто три года, – сказал Грант машинально и спохватился. Но Молчанов только кивнул головой, принимая ответ как должное и ровным голосом произнес:

– А в корабле мы прожили всего полтора года. Всего полтора…

Он встал и подошел к креслу командира, который наблюдал, как вариатор вырезает в общем объеме изображения окон связи с телезондами. Сейчас в окне как раз проплывал черный массив Города.

– Город, – сказал Молчанов тихо. – Horror kriptos – ужас тайны! Он унес у нас семь жизней, больше половины экипажа… Проклятая планета! Возвращайте своих людей, командир, пока не поздно – возвращайте. Иначе и их придется списать в пропавшие без вести.

Грант только покачал головой:

– Вам надо отдохнуть, Эвальд. Кстати, сколько вы пробыли на планете?

– Двадцать суток.

– Двадцать? ! Я думал, гораздо больше… И вы не пытались за это время найти объяснение агрессивности к вам… к нам, к людям, чужой жизни? Что заставляет нападать на нас паутин? Или… этих… как вы их называете? Гравистрелков?

Молчанов улыбнулся странной безжизненной улыбкой.

– Мы пытались. Зачем бы мы садились на планету, если не были бы исследователями? А паутины… Не знаю. Иной раз их поведение напоминало поведение любопытного зверя. Иногда они настойчиво стремились оттеснить наши вездеходы в сторону океана… Но чаще всего нападали. А кресты, то есть гравистрелки, нападали всегда, стоило им только увидеть наши аппараты. Если это машины или эффекторы иных мыслящих существ, то разум планеты принципиально отличается от человеческого.

– Вы говорите как специалист.

– А я не только археонавт, а еще и ксенобиолог экспедиции. Сто лет назад звездолетчики обязаны были иметь несколько профессий.