Песнь призраков и руин - Розанна А. Браун

Малик последовал за ней, стараясь не обращать внимания на мурашки, которые поползли у него по спине под взглядами публики, – вся толпа уставилась на него и сестер. Что-то в этой сказительнице было особое, необычное, удивительное – парню казалось, что он смотрит на нее сквозь осколок цветного стекла. С близкого расстояния он хорошо мог рассмотреть свитые во множество мелких косичек, с вплетенными прядями всех цветов радуги волосы. И еще – россыпь татуировок с повторяющимися образами и символами всех семи божеств-покровителей.

– Совершенно любое, – подтвердила ньени.

– Надя, пошли! – скомандовала Лейла и уже развернулась, когда девочка все-таки выпалила:

– Хочу в Зиран!

Губы сказительницы растянулись в улыбку, обнажившую все зубы – как-то слишком много зубов.

– Отлично, твое желание сбудется!

Тут ньени посмотрела прямо в глаза Малику. На какое-то мгновение – такое краткое, что ему могло это и почудиться, – глаза ее вспыхнули ярко-синим огнем. Цветом самого горячего пламени во Вселенной.

В следующий миг вся округа огласилась диким ревом.

Одно из чипекве, еще несколько мгновений назад мирно спавшее на песочке, вдруг встало на дыбы и вырвало повод из рук надсмотрщика. Несколько воинов ринулись было наперерез разъяренному чудищу, чтобы усмирить его, но оно растоптало их с той же легкостью, с какой человек растоптал бы муравья.

Затем чипекве наклонило бронированную голову и с новым рыком полным ходом пошло на таран Западных ворот. Эбеновая древесина тут же покрылась паутиной трещин. Люди внизу, под створками, сразу пошныряли в укрытия – кто куда. Следующий сокрушительный удар пробил в самом центре ворот огромную дыру – теперь уже никто не смог бы предотвратить вторжение чипекве в Зиран через открывшийся проем, даже если б попытался.

В тишине и страшном напряжении миновало несколько секунд. Никто не двигался с места.

А потом начался повальный «штурм».

Беженцы, обычные путешественники и все остальные, по той или иной причине не допущенные ранее в город, с силой и скоростью тайфуна устремились сквозь образовавшийся пролом. Улица, которая открывалась за воротами, оказалась слишком узка для такой толпы, так что первичный натиск быстро перешел в давку. В безумном порыве попасть внутрь массы людей безжалостно топтали друг друга.

Не тратя время на раздумья, Малик подхватил на руки Надю и тоже влился в этот бешеный поток. Прямо за ними на землю рухнул какой-то мужчина и в падении схватил парня за лодыжку, чуть не утянув их с сестрой за собою вниз. Парень успел пнуть его ногой в лицо. Под ступней что-то хрустнуло, захлюпала кровь. К горлу подступила тошнота. Но Малик продолжал бежать.

– Лейла! – кричал он на ходу, но старшей сестры в людской толчее рядом было не видно. – Лейла!

Тревожный и настойчивый барабанный бой где-то позади явно призывал подкрепление стражникам и в то же время будто дал второе дыхание Малику.

В попытке укрыться от этой яростной дроби барабанов, он резко свернул направо и вырвался на площадь Джехиза.

Во всяком случае, он счел, что это она. В историях о Зиране, рассказанных ему Наной, только одно место всегда представало погруженным в такой хаос.

В лицо ему сразу зарычала гигантская тряпичная кукла льва, управляемая артистами какой-то бродячей труппы, и он инстинктивно отскочил назад, чуть не опрокинувшись на прилавок, за которым в масле жарились круглые пончики из мускатного теста. Откуда-то слева донесся рев осла, и целый отряд танцоров-факиров разом подбросил кверху факелы, красные угли на их концах картинно вспыхнули на фоне багровеющего неба.

Из центра же площади над всем этим безумием, похожая на нависающего над ней часового, вырастала огромная груда всякого повседневного хлама – обломков стульев, колес от повозок, кусков каменных облицовок, ржавых украшений, искореженных ведер и много, много другого добра. Со всех сторон и во всех видах «слетались» сюда однокрылые грифоны – символы Ксар-Алахари, – раскрыв клювы в торжествующем клекоте.

– Куда спешишь, братишка? – окликнул пробегавшего мимо Малика человек с пляшущей обезьянкой на цепи. – Задержись, поиграй с нами!

Малик круто развернулся на одном каблуке и чуть не врезался в овечий загон, вызвав тем самым поток проклятий у разъяренного пастуха. Брат с сестрой пулей отскочили от загона, но, как оказалось, только для того, чтобы угодить в широкий танцевальный круг, посередине которого некий исполнитель хриплым гортанным голосом нараспев возносил благодарственную молитву предкам и Великой Матери, ниспославшим народу предстоящий праздник.

Гремели барабаны, и пели флейты. Воздух, напоенный невообразимой смесью ароматов пота, дыма, жареного мяса, сладкого шафрана и переспелых фруктов, словно бы обволакивал туманом все органы чувств Малика. Свет от фонарей выхватывал из теней сотни фигур одну за другой, так что в глазах юноши вскоре все они слились воедино, а толпа все дергала и толкала их с Надей то туда, то сюда, ни на секунду не выпуская из бешеного праздничного столпотворения.

Все точно как описывала Нана.

Настоящий кошмар.

Вдруг кто-то схватил Малика за плечо, и он чуть не вскрикнул, и тут перед ним возникло лицо Лейлы – смятенное, но крайне возбужденное.

– Вот вы где! Скорее!

Все трое нырнули в какую-то узкую пустую улочку. Вскоре они миновали покосившееся увеселительное заведение с красочным изображением тюленя в залихватском танце на двери. Тут Малик не заметил, как наперерез ему спешит какая-то девушка, и они столкнулись буквально лоб в лоб.

Оба синхронно рухнули на землю, правда, юноша успел сгруппироваться так, чтобы Надя в падении приземлилась на него, а не на твердую каменную мостовую. От мощного удара весь мир перед глазами закрутился, но время терять было нельзя. Убедившись, что Надя цела и невредима, Малик вскочил сам и возвратил в вертикальное положение ее.

– Простите! – выкрикнул он.

Руки девушки инстинктивно взметнулись к коричневому головному платку и потуже затянули его на подбородке. Судя по простому крою джеллабы, перед Маликом стояла всего лишь простая служанка, но яростный огонь в ее янтарного оттенка глазах заставил его содрогнуться. «Как у льва», – невольно подумал юноша. Темная бронзовая кожа цвета плодородной земли, согретой первым весенним дождем, широкий нос, полные губы. Позади незнакомки маячила фигура еще одной девушки, а за ними обеими стояла Дозорная. Она смерила парня тяжелым, недобрым взглядом – тот похолодел. К счастью, в этот самый момент Лейла потащила его за здание трактира, и они вместе нырнули в узкий проход, частично прикрытый со стороны улицы толстым, свернутым рулоном ткани. Он успел лишь послать еще одно, на сей раз мысленное извинение юной особе, которую только что чуть не сбил с ног, – пришлось оставить ее на милость Дозорной, и одной лишь Великой Матери известно, что теперь с нею будет.