Песнь призраков и руин - Розанна А. Браун

– Забавно. А когда не получится?

– Если не получится, получишь не только Надю, но и меня заодно. – Теперь задрожал не только голос Малика, но и он сам. – Ты же ничего не теряешь! Выйдет у нас, выполним мы твое задание – останешься в прибыли. Не выполним – заграбастаешь двоих задаром.

Между бровей Лейлы появилась морщинка; Малик прекрасно видел, что старшей сестре его предложение совсем не понравилось. Но на сей раз вместо того, чтобы окоротить брата, она лишь плотно сжала губы, переводя широко раскрытые глаза с него на Идира и обратно.

Малик сжимал и разжимал руки, мучительно пытаясь нашарить ими отсутствующий ремень потерянной сумки. Звезды над головой, казалось, затрепетали. Идир обошел парящее тело Нади. Теперь они с Маликом оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.

– Готов ли ты сделать все, что я попрошу, не зная заранее, о чем идет речь?

Юноша окинул взглядом существо, склонившееся над ним, и ощутил ту особую хрупкую связь, какая устанавливается между хищником и жертвой за миг до рокового прыжка. Но под спудом страха и смятения в его сердце билось иное чувство, иная сила – та, что пробудилась недавно в ответ на зычный призыв сказительницы-ньени. Непобедимое клокотание этой силы внутри пугало самого Малика, и он попытался подавить его, но тут опять встретился глазами с обосуме.

– Я готов. Все, что угодно.

Идир вытянул вперед когтистую руку – для рукопожатия, как не сразу дошло до Малика.

– Поклянись на крови.

Клятва на Крови – самое серьезное, страшное и тяжелое обязательство, какое может взять на себя человек. Сердце нарушившего Клятву на Крови остановится. Все в Малике кричало, взывало к отказу от такой формы договора, но одного взгляда на хрупкую, безвольную Надину фигурку оказалось достаточно – он судорожно ухватился за руку Идира.

– Обещаю и клянусь выполнить любое твое задание, в чем бы оно ни заключалось.

Глаза Идира потемнели.

– Мой тебе совет, парень: никогда не соглашайся на сделку, не узнав прежде условий.

Когти обосуме впились в кожу Малика, руку пронзила жгучая боль. Капли крови обагрили ладонь духа.

Там, где страшное существо прикоснулось к человеческой коже, образовалась опоясывающая татуировка призрака – размером как раз с ладонь. Малик не успел рта раскрыть, как метка эта отделилась от его тела, сгустилась, затвердела и превратилась в изогнутый кинжал с тяжелым золотым навершием. Еще мгновение – и кинжал снова вошел под кожу юноши в виде татуировки, скользнув кверху, под рукав.

– Есть одно дело, в котором ты мне можешь помочь, – сказал Идир, с видом рассеянным и отстраненным проливая Маликову кровь сквозь пальцы. – Много веков назад, задолго до того, как пришел в этот мир твой дед и даже дед твоего деда, я совершил ошибку, доверившись Баие Алахари.

– Баие – древней царице? – округлил глаза Малик.

– Нет, Баие – стоптанной сандалии! Разумеется, древней царице! Тебе что, известны другие Баии Алахари? ! – огрызнулся Идир. – Я позволил ей воспользоваться моей силой и построить прекрасный город, основать державу, найти подземные воды, чтобы наполнить живительной влагой колодцы Зирана. И чем она отплатила мне? Загнала, как крысу, в распроклятую страну распроклятой Великой Матери!

Казалось, весь мир вокруг обосуме задрожал от грома этих слов.

– Только благодаря мне потомки Баии сидят там на троне. Их благоденствие основано на моей жертве, а я и шагу не могу ступить в мир смертных из-за Преграды, выстроенной ими с помощью моей же магии! Я дал ей все, а она предала меня!

По мере того как росла ярость в крике Идира, человекообразие его то и дело нарушалось. Дух с калейдоскопической быстротой сменял формы змея, орла, визжащего призрака, источающего кровь вурдалака. И только глаза всё так же оставались прежними, и светилось в них что-то вроде… глубокой печали, хоть Малик и не понимал, о чем скорбит обосуме.

– Вот тебе задание, Малик Хилали. Убей дочь Сарахели Алахари. Тогда и только тогда я верну тебе сестру целой и невредимой.

Легкие Малика утратили способность вбирать воздух. Убить дочь Сарахели Алахари!

Идир хочет, чтобы он убил принцессу Карину.

Для Малика члены династии Алахари всегда оставались лишь фантастическими персонажами истории, которую он так любил. Слишком они овеяны мифами и слишком могущественны, чтобы их пути могли пересечься с его тропинкой в жизни. С таким же успехом Идир мог поручить ему убить Солнце.

– Я это сделаю, – сказал Малик. – Теперь отпусти нас.

Существо громко фыркнуло.

– Кого это «нас»? Задание дано тебе одному. Если принцессу лишит жизни кто-то другой раньше, чем до нее доберешься ты, сестренка твоя у меня останется. – Малик хотел было протестовать, но тон Идира не допускал возражений. – Девчонка остается у меня – или договор отменяется.

Юноша посмотрел вверх на беспомощное тельце Нади – она все еще тянула к нему ручку, как делала это всегда, с самого первого дня своей жизни.

– Не уходи, не бросай меня, – взмолилась она.

Малик попытался прикинуть, на сколько осколков должно разбиться сейчас его сердце, чтобы их никогда уже не собрать вместе.

– Я ненадолго. Обещаю, – сказал он с такой уверенностью в голосе, какой совершенно не испытывал. – Не успеешь оглянуться, как мы уже вернемся. А до тех пор обещаешь не трусить?

– Обещаю, – икнула девочка.

– Ладно, прощание затянулось.

Идир хлопнул в ладоши, и тени мгновенно окутали фигурку Нади.

– Надя! Подожди!

– Малик! Лейла! – закричала она, и в следующий миг тени поглотили ее.

Малик рухнул на колени. Лейла издала сдавленный всхлип.

– Призови на помощь Призрачный Клинок, и он сделает свое дело. В тот же миг явлюсь я, – произнес Идир, глядя вниз на Малика. – Убей девчонку. Времени у тебя – до конца Солнцестоя.

Юноша вскочил на ноги. Не успели они с Лейлой понять, что происходит, как вновь оказались в обветшалом домике с масками по всему периметру.

Нади нигде не было.

А от Идира остался только голос:

– Если расскажешь кому-то, что познал сегодня, метка мгновенно прожжет твое сердце. Надеюсь, теперь ваша магия сработает как надо.