Песнь призраков и руин - Розанна А. Браун

– Вы понесли немыслимую утрату, – добавил еще один визирь и посмотрел на Карину с таким сочувствием, что ей захотелось завыть. – И в таком юном возрасте… Пожалуйста, поберегите себя. А Зиран сумеем сберечь мы.

Все члены Совета закивали. Фарид заерзал на своем стуле.

– А я думаю, идея ее высочества заслуживает определенного внимания, – вмешался он. – Хаисса Сарахель, да упокоит ее Великая Мать, ни в коем случае сама не пожелала бы, чтобы праздник был отменен из-за нее. Однако, возможно, на роль распорядителя Солнцестоя мы подыщем кого-то другого, а ее высочество тем временем восстановит силы?

История уже знала примеры, когда члены царствующего дома посылали вместо себя «сменщиков» или даже двойников на мероприятия, посещать которые лично для них считалось слишком опасно, но Пустельга ясно дала дочери понять: только прирожденные Алахари способны обновлять Преграду. Карина была последней из рода, значит, ей или никому распоряжаться Солнцестоем.

Она никогда не испытывала желания властвовать – ни при жизни Ханане, ни после. И вот, пожалуйста: дня не прошло, как вступила на престол, а Зиран уже утекает у нее сквозь пальцы.

Однако можно ли винить Совет в сомнениях на ее счет? Что она сделала за семнадцать лет жизни, чтобы доказать способность грамотно управлять государством? Прирожденным вожаком, подобно матери, Карина не была, шармом и способностью вызывать всеобщую любовь, как сестра, не обладала. Достанься ей сейчас не собственная роль, а роль одного из советников, поверила бы она сама в себя? Не факт.

Однако Солнцестой принадлежит ей. И если они его отнимут, тогда уж ей точно ничего не останется.

– Я всё возьму на себя. – Она засунула кулаки глубоко в складки платья, чтобы не дрожали. – Это мой долг и право. У вас нет никаких оснований лишать меня его.

Она повернулась к Фариду:

– Скажи им, что я справлюсь. – Карина придала своему голосу требовательность, чтобы отвлечь внимание окружающих от мольбы в своих глазах.

Губы управляющего хозяйством сжались в тонкую линию. Ужасные слова, произнесенные ею перед явлением кометы, образовали глубокую пропасть между ними, и Карина отдала бы всё, чтобы взять их назад. Тут в окна заглянули первые лучи солнца – лучи слишком яркие для напряженной, мрачной атмосферы, воцарившейся в Мраморном зале. Но они напомнили всем: пройдет не так много времени, и солнце снова сядет. А значит, придет время Церемонии Открытия и Первого Состязания. Прения слишком затянулись.

– Прошу тебя, Фарид, – взмолилась Карина.

Тот поглядел на нее в ответ. Казалось, вся история их знакомства, все совместные воспоминания, все хорошее и плохое – всколыхнулись разом. Наконец он заговорил:

– Признаюсь, некоторые сомнения я испытываю. Но как человек, на чьих глазах ее высочество много лет взрослела, считаю: она заслуживает права поддержать древнюю традицию своей семьи и лично обеспечить обновление Солнцестойного цикла.

Если бы не полная неуместность такого акта с точки зрения этикета, Карина бросилась бы ему на шею. Ее собственные слова не много весили в этом зале, но Фариду члены Совета доверяли с тех пор, как его назначили скромным помощником управляющего хозяйством. Одно лишь слово его поддержки уже смягчило тревогу во взгляде как минимум нескольких вельмож.

– А как же насчет награды? – поинтересовался кто-то из визирей. – Хаисса Сарахель, да упокоит ее Великая Мать, не успела до своей трагической гибели сообщить, что у нее на уме по этой части.

– Вообще-то успела, – выпалила Карина. – Со мной она поделилась своим решением.

Это была ложь, однако придумать что-нибудь сто? ящее в качестве главной награды Солнцестоя особого труда не составит. Это уже дело техники. Большинство людей удовлетворились бы и камешком из дворцовой кладки. Или пони.

– Что ж, в таком случае вопрос закрыт. – Великая визирша бросила взгляд на окно. Утренние колокола уже звонили вовсю. Начинался день, которого Зиран ожидал пятьдесят лет. – Весть о смерти Хаиссы Сарахель не должна покинуть пределы этого зала. На протяжении всего фестиваля ее величество следует величать прежним титулом и оказывать почести, соответственные прежнему статусу. Мвале Фарид, я не сомневаюсь, вы обеспечите ее высочество всем необходимым для исполнения предстоящих обязанностей.

– Разумеется, – отозвался Фарид.

– Должна заметить, я рада, что дело так обернулось, – заметила, как всегда немного нараспев, Мвани Зохра. – Дрисс так мечтал о победе в Сигизии Солнца, еще с пеленок.

Моча крысиная, Карина совсем забыла о победителях. Раз она взяла на себя все обязанности покойной матери – значит, ей и принимать их теперь официально в Ксар-Алахари. Согласно традиции во время Солнцестоя они жили в Лазурном саду – одном из множества риадов [19 - Риад (от араб. «сад») – традиционное марокканское четырехугольное жилище с большим внутренним двором. ], принадлежавших ее семье. При мысли о том, что Адетунде и Дрисс поселятся так близко от ее собственных покоев, Карина поморщилась.

– Что вы мне можете сообщить о победителях уже сейчас, до Церемонии Открытия? – спросила Карина у собравшихся.

– Шесть из них избраны согласно нашему прогнозу, – сообщила Великая визирша и запнулась. На лице ее мелькнула какая-то смущенная ухмылка. – А вот седьмой… Согласно полученным сообщениям, Аданко вроде бы лично явилась в Храм Жизни и выбрала своего победителя. Какого-то паренька из Талафри.

– Пфф! Все эти миражи – от чрезмерного религиозного рвения или от пьянства. Ни на грош не верю и не стал бы придавать им значения, – пренебрежительно отмахнулся Мвале Омар.

– Однако… Массовая галлюцинация в Храме Жизни – и в ту же ночь убивают султаншу… – пробормотал Фарид, наклонился вперед, и на лице его появилось выражение, прекрасно знакомое Карине. Оно возникало всякий раз, когда он сталкивался с задачей, решить которую пока не мог. – Не нравится мне это. Совсем не нравится.

– И мне тоже, но, полагаю, ее величество – то есть, прошу прощения, ее высочество – права. Мы больше выиграем, отпраздновав Солнцестой, чем отложив его, – подытожила Великая визирша.

Триумф захлестнул Карину. Она смело выступила против всего Совета и добилась своего. Она обновит Преграду. Она спасет и защитит Зиран подобно своим великим предкам.

Конечно, победа омрачалась горечью и ощущением внутренней пустоты. Ведь какой в ней толк, если Пустельга не может ее оценить?