Мегаморф, или Возвращение Реликта - Василий Головачев

Его бойцы теснили боевиков банды по всем направлениям, умело защищаясь и не давая возможности противнику бросаться на одного всем скопом. На земле уже лежали трое в коричневом, выбитые из сёдел. Их верблюды, гнусаво крича, метались по полю. Дружинники пока рубились без потерь.

Кроули завязал с Ясеном вихревую сечу, но, глянув, как сын безупречно отбивает атаки, Влад расслабился. Он не зря уделял много внимания ратной подготовке сына, и теперь можно было особенно не беспокоиться о его судьбе.

Ясен изловчился, выбил меч из руки противника.

Кроули пригнулся, затравленно озираясь, и кинулся прочь, нахлёстывая верблюда.

Ясен хотел броситься за ним, но вынужден был отбиваться от дюжего боевика на громадном как башня верблюде, владевшего длиннейшим мечом с иззубренным лезвием. Когда он справился с ним, Кроули с остатками своего отряда скрылся за лесом.

– Догнать? – выдохнул Ясен.

– Не стоит, – качнул головой Влад. – Пусть бежит.

– Мне кажется, я его уже видел.

Влад задумчиво оглядел раскрасневшееся лицо сына.

– Возможно, у тебя зашевелилась генетическая память. Было бы славно.

– Он действительно сын Кроули?

– Почти копия отца. Так же высокомерен, амбициозен, агрессивен и труслив.

– Он встретился нам не случайно.

– Почему ты так думаешь?

– Чую.

Подскакал разгорячённый боем Пилип.

– Потерь нет, трое легко ранены.

– Помогите жителям.

– Слушаюсь!

Дружинники во главе с десятником кинулись тушить горящие хаты. Ясен присоединился к ним, потом нашёл отца возле одного из сгоревших домов деревни, возле которого собралась небольшая толпа жителей. Здесь лежали зарубленные мужчины и женщина, которой Влад пытался помочь.

Ясен спешился. Смуглолицые бородачи в чалмах расступились.

– Давай я.

Влад, застывший над раненой с закрытыми глазами, тяжело поднялся с колен.

– Попробуй, у неё колотая рана со спины, задето лёгкое.

Женщина дышала с трудом, на губах пузырилась кровавая пена. Переворачивать её было нельзя, счёт шёл на минуты, в любой момент сердце могло остановиться.

Ясен присел, потёр ладонь о ладонь, вспоминая советы учителя и весь свой опыт по заживлению ран. Свои раны он научился лечить быстро, шрамы затягивались на глазах. Здесь же нужно было запустить процесс лажения извне, а для этого лекарь должен был владеть методикой биоэнергетического переноса.

Он напрягся, волевым усилием вызывая у себя состояние боевого транса, протянул над грудью женщины ладони, закрыл глаза.

Сияние разлилось под веками, будто на них упал луч Расия.

Это сияние пробежало по голове и шее к плечам, спустилось в ладони. И Ясен отчётливо увидел внутренние органы под одеждой и кожей раненой, светящиеся по-разному, и щель раны, проникшую от спины к груди. Щель была чёрная, а кровь, вытекающая из раны, казалась горячей лавой.

Так подробно и ясно внутренности другого человека он ещё не видел. Словно кто включил рентгеновский аппарат (учитель рассказывал о технических достижениях землян) и подсоединил к нему Ясена. Но мысль мелькнула и пропала. Надо было начинать лажение.

С кистей молодого человека сорвались едва видимые струйки розового свечения. Влад заметил это, поднял брови, потом кивнул сам себе. Процесс разгерметизации древних умений и практик, основанных на владении психофизическими процессами и мощной биоэнергетикой, продолжался. Восстанавливались знания, возрождалось волевое оперирование, Влад и сам чувствовал нечто подобное, но у сына это ощущалось сильнее.

Раненая вздохнула. Кровь перестала стекать через краешек губ.

Ясен почувствовал горячую пульсацию в пальцах, мысленным усилием опустил эту дрожь с ладоней на грудь женщины, увидел, как пульсация кружевным зонтом распускается в сосудах раненой, бежит волной по телу. И в тот же момент рана потихоньку начала закрываться, затягиваться, таять.

Раненая вздрогнула, открыла глаза.

Ясен отдёрнул ладони, стряхнул с кистей капли тающего свечения.

Влад положил ему руку на плечо, сказал с грубоватой нежностью:

– Ну что, целитель?

– Нормально получилось, – с простодушным удивлением ответил Ясен, вставая. – Раньше было не так.

– Мир меняется, и мы меняемся вместе с ним. Твой потенциал намного масштабней, так что привыкай.

Какой-то бородач кинулся к Ясену, норовя поцеловать ему руку, лопоча что-то на кишеварском наречии.

Влад обнял его, вежливо оттеснил в сторону.

– Нормально, дружище, она будет жить.

Их обступили другие жители деревни, мужчины и женщины, начали кланяться, складывая ладони перед собой, сбивчиво благодарить. Пришлось задержаться. Потом Величи вскочили на коней, присоединились к дружинникам. Однако уехать им не дали.

Набежала толпа сородичей спасённой женщины, за стремя коня Влада уцепился какой-то высокий индарий, седоголовый, в красивой красно-белой, с золотой оторочкой, одежде, оказавшийся впоследствии старостой, начал что-то втолковывать старшему Величу.

– Что он говорит? – повернулся к Ясену Пилип.

Ясен, мало что понявший из речи седоголового, предположил:

– Хочет отблагодарить.

– Как?

– Не знаю.

Влад выслушал мужчину, обернулся к дружинникам.

– Нам предлагают приют и ужин.

– А если те бандиты вернутся? – вырвалось у кого-то из бойцов отряда. – Да не одни?

– Неудобно отказывать.

– Отобьёмся, – пожал плечами Ясен. – К тому же у нас есть карабины.

Влад повернулся к седоголовому, бросил ему короткую фразу. Тот воздел руки к небу, толпа ликующе загудела, окружила дружинников, и тем пришлось спешиться и следовать за провожатыми.

Им выделили несколько домов в центре деревни, хозяева бросились ухаживать за гостями.

– Двое слева, двое справа, – приказал Влад, имея в виду боевое охранение. – Меняемся через три часа. Уходим на рассвете.

Ясен с Пилипом и десятником определили первых дружинников для дежурства, остальные разбрелись по домам.

Величи устроились в доме старосты, который от радости не знал, что сказать и что сделать, дабы гости остались довольны.

Пока пышнотелая хозяйка и три её дочери накрывали на стол, Ясен с любопытством осмотрел жилище старосты.

Дом оказался двухэтажным: внизу располагались общие комнаты, трапезная и молельня, на втором этаже – спальни.

Мебель и утварь индариев мало отличались от хозяйственных принадлежностей дебрян, разве что украшений было побольше да фигурок разных божков и зверей по всем углам комнат. Главные фигурки, изображавшие бога Индраводана и богиню Фриюмурти (их имена староста произнёс нараспев, с благоговением), стояли в специальной нише, подсвеченные светильниками в форме свастик.