Бич времен - Василий Головачев

Глава 11

Конечно, он не собирался брать с собой девушку, когда ему в голову пришла идея слетать на поиски солдата на вертолете. Однако действовать надо было быстро, никого из мужчин поблизости не оказалось, а Тая соображала не хуже любого из них.

– Я с тобой!

– Нет!

– Ты один не справишься.

Иван замедлил шаги.

– А если убьемся?

– Ты же бывший десантник.

Костров улыбнулся наивной вере Таисии в его способности, но вертолеты пилотировать ему и в самом деле приходилось в свое время, и решение созрело само собой.

Он уже включил электропанель, щелкая тумблерами запуска и проверки, когда в свете включенного носового прожектора появилась смазанная серая тень. В голове дзинькнул звоночек тревоги, моментально включивший состояние повышенной боевой готовности. Оружия у Ивана никакого с собой не было, но правая рука сама собой нащупала в кармане сиденья отличный тесак пилота, в то время как левая продолжала поворачивать тумблеры, нажимать клавиши и кнопки.

Рывком открылась дверца кабины, и в нее заглянул знакомый «десантник», вернее, его голова; тело парня казалось кисейно-прозрачным и почти пропадало на фоне леса.

– Вылезай!

Иван чуть ли не физически ощутил, как в голову ему вонзается разряд странного пистолета, точно такого же, какой удалось отобрать у незнакомца раньше, и точным движением метнул тесак из-под локтя левой руки в лицо усатого.

У «десантника» была великолепная реакция, он попытался уйти от броска, но расстояние оказалось слишком мало, и нож вонзился ему в щеку, распорол ее до виска, вырвал кусок мяса и кожи. Послышался вскрик, парень исчез. В то же мгновение двигатель вертолета взвыл, винты набрали обороты, Иван потянул штурвал на себя, и вертолет прыгнул в небо. Мелькнули и ушли вниз мокрые стволы сосен, поляна с палатками закружилась каруселью и скрылась из глаз.

Костров ожидал выстрела, ручья огня, но его не было. «Десантник» исчез, будто его и не было, ошеломленный действиями пилота, от которого он явно не ожидал особой прыти.

– Кто это был? – спросила Тая, глаза которой стали огромными и тревожными. – Что ему было нужно?

– Ему был нужен вертолет, – буркнул Иван, вдруг сообразив, что «десантнику», видимо, действительно понадобился вертолет, а не он сам. – Держись, смотри вниз.

Посветлело настолько, что лесная «шкура» стала отличима от неба, хотя видимость из-за дождя не превышала сотни метров. Вертолет, кренясь, летел к просеке в десятке метров от верхушек деревьев.

Кострову показалось, что стало трудней дышать, сердце заработало тяжело, с перебоями, на глаза набежали слезы… «Терпи! – приказал он себе, стискивая кулаки. – Поздно отступать! Да и не простишь ты себе этого никогда! Терпи, эксперт! »

Он мотнул головой, тяжелой, будто налитой ртутью. Говорить не мог, язык жег гортань, как раскаленный кусок железа. Заныл позвоночник, волна боли прошла по суставам…

– Ах, черт! – воскликнул Костров.

Вертолет подскочил вверх, как поплавок из воды. Стало чуть легче.

– Ниже не опуститься. Тайна! Придется возвращаться.

– Где мы? Я что-то потеряла ориентацию…

– Над проволокой, под нами пост оцепления, кто-то машет руками… Видишь?

Тая с трудом обнаружила провал в лесу и увидела троих, волокущих что-то по траве. Четвертый махал руками: возвращайтесь!

– Левченко! – узнал Костров. – Молодец майор, опередил нас. Они, кажется, вытащили парня без нашей помощи.

Вертолет поднялся выше, боль в голове отступила. Костров почувствовал блаженное облегчение, вздохнул всей грудью. И вспомнил свою речь о контакте.

– Ну что, не боязно? – спросил он девушку. – Рискнем еще разок? Вдруг получится?

– Рискнем! – отчаянно кивнула Тая. – А как?

Костров засмеялся.

– Я и сам не знаю. Подлетим к их куполу и попробуем мысленно предложить им дружбу.

Вертолет набрал полтораста метров высоты и медленно, словно крадучись, подобрался к заселенной пауками просеке.

Сквозь пелену дождя открылось странное зрелище: кипенно-белое облако в форме конуса придавило лес, возвышаясь над опорами линии электропередачи на добрый десяток метров. Диаметр облака достигал трех километров, края его постепенно редели, растворялись в лесу, смешиваясь с кустами и деревьями. Над конусом всплывал пар, столбом поднимался струящийся от жары воздух. Было в этом зрелище что-то нереальное, чуждое восприятию; человек двадцатого века не встречал еще на Земле ничего подобного. Гармония паутинного конуса потрясала, притягивала и отвращала одновременно. Присутствовал в ней нечеловеческий, чужой и холодный элемент, чужой и холодный расчет. И мороз пошел по коже, когда Костров вспомнил, что творцы конуса – пауки.

– Начали? Думай о пауках, предлагай им, фигурально выражаясь, руку дружбы, а главное – пусть очистят доступ к ЛЭП! Держись!

Вертолет плавно пошел вниз.

Навалилась душная, жаркая тишина, снова боль толчками отозвалась в позвоночнике, в грудной клетке. Костров закрыл глаза и застыл, вцепившись руками в полукольцо штурвала.

Сквозь сомкнутые веки мелькнула бесшумная белая вспышка, потом еще и еще. Проговорила что-то Тая. И вдруг перед глазами Ивана появилось видение: бесконечный лес и белое поле паутины на нем. Оно растет, растет, поглощая лес, пока не останется ничего, кроме искрящегося паутинного покрывала…

– Нет! – крикнул Костров, а может, хотел крикнуть. Он представил себе, как у паутины встречаются человек и паук, но, кроме протянутой руки для дружественного «рукопожатия», выдумать ничего не смог.

В ответ в голове взорвалась бомба недоумения, словно по обнаженному нерву, управляющему приемом сигналов эмоционального состояния собеседника, ударили топором…

Обливаясь потом, Костров упрямо продолжал опускать машину к паутинному конусу, попытался представить рядом человеческий город и паутинный, расположил вблизи от них теплоэлектростанцию. Люди протянули от электростанции к паукам линию электропередачи, построили канал и пустили воду. Костров подождал, сосредоточиваясь и прислушиваясь к своим ощущениям, – грозный звон недоумения и угрозы слегка стих. Тогда Иван быстро «нарисовал» человека, входящего в паутину паучьего конуса, перечеркнул его, потом то же самое проделал с пауком, подползающим к городу…

Ничего не произошло…

Костров открыл глаза, посмотрел на Таю, и в следующее мгновение накатилась волна жуткой, холодной, нечеловеческой тоски и угрозы… Все померкло перед глазами…

«Не поняли! – подумал Костров, на мгновение теряя сознание и тут же выныривая из омута тьмы. – Не поняли! Назад! »