Бич времен - Василий Головачев

– Частота? – встрепенулся Гаспарян.

– Восемь герц, – посмотрел на шкалу Костров. – Мощность – десять децибел.

Гаспарян медленно встал с пня.

– Что? ! Восемь герц? !

– Фликер! – хмыкнул Рузаев. – Инфразвук с частотой семь-восемь герц – это фликер. Будь частота равной трем герцам, а мощность в полтора раза больше, ты, Иван, уже не встал бы. Три герца – это биоритм смерти.

– Значит, восемь… – глухо повторил Гаспарян. – Однако это уже не игрушки… Твои галлюцинации тоже, вероятно, следствие излучения. Вот так паучки! Придется вызвать тревожную группу Центра, пока не случилось беды.

– Подождем Ивашуру, – сказал Костров и виновато посмотрел на руководителя группы. – Он же обещал приехать завтра?

– Обещал. – Гаспарян не заметил оговорки Ивана, выражавшей недоверие к нему как к руководителю. – Давайте ложиться спать, владыки мира. Отдых наш кончается. Утром перетащим лагерь подальше от болота, я видел паутины уже в деревне. И займемся систематизацией данных…

Они полюбовались мягким голубоватым сиянием над лесом, где пауки соткали свое «государство», и улеглись спать. Спали, однако, недолго. Ночью всех разбудил сильный грохот.

Они выскочили в трусах из палатки, спросонья не зная, за что хвататься и куда бежать. Но в темноте ничего не было видно, даже сияния над лесом. Только со стороны деревни доносился удаляющийся грохот, словно по лесу неслась дьявольская кавалерия, круша деревья и сшибая недругов с седел, да мелко вздрагивала земля. Вскоре грохот утих, в последний раз громыхнуло, и в лес вернулась первозданная тишина, сквозь которую послышалось нарастающее журчание воды.

Они стояли и всматривались во мрак, пока не продрогли.

– Сходим? – предложил Костров, хотя желания идти вслепую, в ночном мраке, неизвестно куда у него не было. Как и у остальных.

– Утром, – принял мудрое решение Гаспарян. – Ни черта мы сейчас не увидим, даже с фонарями. Залезайте обратно, не хватало, чтобы мы схватили простуду.

Рузаев без слов залез в спальный мешок и тут же, судя по дыханию, уснул. Костров долго прислушивался к вою ветра и задремал только через час. Гаспарян уснул последним. Он еще два раза вылезал из палатки с ружьем и смотрел на притихший лес, вслушивался в ночные шорохи, сняв на всякий случай ружье с предохранителя…

Глава 6

Утром стала понятна причина ночного переполоха.

От просеки с пауками через лес, дорогу и деревню проходил громадный ров! По пути он задел две крайних избы и разметал их по бревнышкам, а дойдя до Пожны, остановился, и речка, изменив русло, теперь почти вся текла по этому рву в лес, к болоту.

Они молча стояли на метровом валу вывороченного дерна и разглядывали обмелевшую ниже по течению Пожну. По дну рва бежал уже посветлевший поток воды, направленный чьей-то волей к скоплению паутин.

– М-да, – сказал Гаспарян, теребя выбритый подбородок. Когда он умудрился побриться – никому ведомо не было. – Кто-нибудь может сказать, что это такое?

– След от сохи Никиты Кожемяки, – буркнул Рузаев. – Он со змеем ночью землю делил…

– Канал, – произнес Костров, настроенный более прозаично, со вздохом трогая щетину на щеках. – Глубина метра два, да ширина столько же… Пауки наши, оказывается, умеют строить каналы не хуже нас. Д-р-р-р – и готово! Только зачем им вода? Миша, паукам вообще вода нужна?

– В мизерных количествах. Насколько мне известно, необходимое количество жидкости пауки высасывают из своих жертв. Но чтобы целая река… Кстати, почему ты решил, что этот канал построили пауки?

– А кто же еще?

– Вот что, – сказал Гаспарян. – Давайте-ка определим точно, куда идет ров. Если вода течет к просеке, там скоро будет потоп. Тогда придется переносить лагерь еще выше по дороге.

– Переносить надо в любом случае. – Рузаев обвел взглядом лес, свежую двухметровую борозду, проделанную неизвестно кем и неизвестно зачем за одну минуту. – Вдруг паукам вздумается проложить еще один канал? Пройди он по лагерю…

– Точно, – кивнул Костров, – костей не соберем!

Гаспарян поморщился и махнул рукой.

– Я же сказал: перенесем. Пошли.

– А завтрак? – спросил Костров. – Может, лучше после завтрака?

– Успеем, перекусим консервами. Не отставайте.

Они потянулись гуськом друг за другом: впереди Гаспарян, потом Рузаев и Костров. Не успели пройти и полсотни шагов, как в лесу раздался треск и на берег канала выскочил ошалелый пожилой дядя, одетый в заплатанные штаны времен Первой мировой войны, ветхую студенческую куртку с надписью «Алтай-88» и женскую соломенную шляпу с выцветшей розой на полях. В руках он держал просторную ивовую корзину – судя по его рыси, пустую. Заметив экспертов Центра, он круто затормозил.

– Доброе утро, – вежливо приветствовал его Гаспарян.

– Здорово! – сипло отозвался дядя, заросший мощным волосом чуть не до бровей. – Чего это вы тут? ..

– Мы ученые, не пугайтесь, изучаем пауков, а вы?

– Леший, – шепнул на ухо Кострову Рузаев.

– Грибник, – догадался тот. – Я уж думал, что сюда по грибы никто не ходит. Вы, наверное, напоролись на пауков?

– Тьфу! – сплюнул дядя, достал огромный клетчатый платок и вытер лоб и шею. – Я в этих местах, почитай, шестой десяток годков грибы собираю! Что ж это за дрянь тут деется?

– Вы же видели, пауки, – пожал плечами Рузаев. – Туда больше не ходите, опасное место. Где вы живете?

– В Жуковке, хата у меня там…

– Вернетесь, скажите соседям, чтобы сюда пока не ходили. Мол, запретная зона.

– Дак куды ж тогда за грибами?

– Лес велик, найдите еще места. А здесь… сами видите.

– Вижу. – Дядя немного успокоился, трубно высморкался и тут заметил ров. – А энто откудова?

– Оттудова, – кивнул в сторону болота Рузаев.

Дядя проследил взглядом, затем издал сиплый горловой звук и снова попер в лес, ворочаясь в зарослях, как дикий кабан.

Костров засмеялся.

– Натерпелся страху грибник, все грибы растерял!

– Страх – ладно, не было бы еще каких-нибудь сюрпризов вроде инфразвука, – сказал Гаспарян. – Места эти, видать, грибные, ждите еще гостей, особенно в выходные дни. Надо было как-то обозначить зону, не дай бог что случится!