Посланник - Василий Головачев

– Разберемся. – Подполковник снова обошел стул Никиты. – Хватит на сегодня. Его – к напарнику, в «сундук».

– Но ведь они… – запротестовал было блондин.

– Посидят до вечера вместе, – отрезал подполковник и оглянулся на пороге. Никиту мороз продрал по коже – во взгляде начальника контрразведки сверкнул злой огонь, как выстрел из темноты. Такой взгляд мог быть только у боевика СС.

– Поздравляю, – прохрипел Сухов, глядя на закрывающуюся дверь. – Вы, ребята, еще не знаете, что такое Вселение? В скором времени узнаете… когда будете судить начальника.

Сотрудники отдела переглянулись.

– Странный ты шпион, Сухов, – задумчиво проговорил блондин. – Или очень хитрый, или…

– Второе, – вздохнул Никита.

«Сундук», в который отвели Сухова, оказался нормальной комнатой с душем и санузлом, разве что без особой мебели – две кровати одна над другой, два стула, стол, полка с десятком книг – да с зарешеченным окном. Такэда уже находился там, сидел со скрещенными ногами на стуле и созерцал стену с репродукцией Айвазовского: море, гора, парусники.

– Позиция номер один – синсокан [29 - Синсокан – поза созерцания (яп. ). ], – прокомментировал Никита. – Угадал? Или ты занимаешься медитацией?

Такэда не ответил, продолжая сидеть в такой позе еще минуту, потом соскочил на пол гибким кошачьим движением, оглядел танцора.

– Били?

– Что? – растерялся Сухов.

– Обычно интеллигентов бьют, и те раскалываются.

– А-а… тебе, значит, это испытание не грозило. Ну и что будем делать, стратег? Положение совершенно идиотское.

Такэда быстро нанес три удара один за другим: рукой-ногой-рукой, – и Никита так же быстро их заблокировал, продолжая разговаривать и оставаясь с виду рассеянным и ленивым.

– Суй-но-ката [30 - Суй-но-ката – в кэмпо ускользание от атак, способ Воды (яп. ). ], – пробормотал инженер. – Ты добрался уже и до Воды? Молодец.

– Стараюсь.

– Как ты думаешь, зачем нас поместили вместе?

Никита вспомнил взгляд подполковника, изменился в лице.

– Что? – Такэда был внимателен. – Показалось что-то?

– Начальник – такой широкий и выпуклый со всех сторон бугай – вселённый!

Инженер сел, задумался, кивнул.

– Вот и ответ. Тем, кто нас подставил, нет нужды собирать компромат, разворачивать следствие, проверки и анализ, им надо нас просто убрать. Физически. Они вселятся в тюремщиков и придут по наши души. Может быть, уже сегодня.

От этих простых слов, сказанных хладнокровно и уверенно, спину Сухова охватил ледяной озноб. Однако он уже научился сдерживать порывы и эмоции, сказывался физический и психический тренинг.

– Мы с ними справимся?

– Не знаю. С одним, в крайнем случае с двумя.

– А если попробовать «разбудить» Весть?

Такэда покачал головой, глянув на плечо танцора, заколебался, снова покачал головой.

– Рано. Не выдержишь.

– Я уже…

– Ийе, – твердо сказал Толя, и Никита опустил голову, хорошо зная этот тон. «Ийе» означало «нет».

Через минуту он вдруг вспомнил.

– Толя, а твои вещи при тебе? Не отобрали?

Такэда понял.

– Индикатор и рацию? – Он показал перстень – внутри камня подрагивал оранжевый пятиугольник – и достал из кармана портсигар.

– А что, если дать знать этим твоим друзьям, что мы в опасности?

– Вряд ли это что-то даст. Рация, по-моему, не имеет связи с другими хронами, она работает в пределах нашего хрона как ретранслятор…

– Откуда ты знаешь? А если нет?

– Я все же немножко копенгаген в таких вещах. Для преодоления потенциального барьера между хронами требуется огромная энергия, а объем портсигара слишком мал для нужной концентрации.

– А наши приятели из СС тоже пользуются такими рациями?

– Может быть. Во всяком случае, связь они должны иметь. Плюс контейнеры для ношения оружия. Помнишь «дипломаты» десантников?

– А оружие – те самые копья, стреляющие холодом?

– Не холодом. – Такэда подумал и улегся на кровать. – Это какое-то физическое поле, высасывающее энергию атомных и молекулярных связей.

– Черт с ним, наши пистолеты не менее надежны. У меня идея. – Сухов понизил голос. – Если ты прав и «дипломаты» – всего лишь контейнеры для ношения оружия, то парни СС должны знать выход в наш хрон. Что, если захватить сейчас вселённого, когда они придут за нами, и выведать у него, где выход?

Такэда засмеялся, тихо и мелко. Никита всего второй раз в жизни видел, как смеется инженер.

– Чего ржешь? – рассердился он. – Это единственный шанс.

Такэда еще некоторое время смотрел на него улыбаясь, и во взгляде его читались одобрение и надежда.

– А ты воин, однако. – Помолчал. – Донесение о нашем положении я отправил. Но не уверен, что получу ответ.

– Так какого рожна издеваешься? Должен быть выход и из этого положения.

– Единственный выход там, где для человеческого ума нет выхода. – Инженер снова улыбнулся, заметив растерянность друга. – Это не я сказал, известный философ [31 - А. Шестов. ]. Но он как в воду глядел. Садись, отдохни, индикатор покажет, когда начнется кутерьма.

Никита пожал плечами, походил из угла в угол камеры и залез на вторую койку. Его порыв к борьбе почти угас, навалились усталость, отчаяние и чувство безнадежности. Такэда подал голос спустя четверть часа, словно разговаривая сам с собой:

– Добро и Зло… древняя формула бытия человеческого… Добро обычно спит, а Зло действует, действует, действует, пока не переходит какой-то предел, способный разбудить социум, и тогда появляются люди, борющиеся со Злом активно… люди боя. Они никогда не приближаются в достаточной мере к стороне, на которой сражаются, они всегда посередине и оттого вдвойне несчастны. Ибо зачастую презираемы теми, за кого воюют, и ненавидимы теми, против кого воюют. Никита промолчал. Через минуту Такэда заговорил снова:

– Вот бы выяснить, кто или что и когда положили на Земле начало Злу и Предательству? Или такими нас создала природа?