Регулюм - Василий Головачев

Действия же разворачивались следующим образом.

Вадим подошел к высокой девице в костюме «а-ля клерк», короткая юбка которого открывала сильные, мускулистые, как у спортсменки, ноги, протянул ей руку, как старой знакомой, воскликнул:

– Галина! Сколько лет, сколько зим! Как ты здесь оказалась? Неужели не узнаешь?

Девушка с густыми бровями и ненакрашенными, бледными губами с удивлением оглянулась и совершенно автоматически протянула в ответ свою руку, а когда поняла ошибку и хотела ответить: «Вы обознались», – Вадим нажал на запястье руки определенные точки, и девица застыла, полупарализованная, не осознающая, где она и что с ней. После чего Вадим обнял ее за плечи и повел «подругу детства» к машине Панова. Приятельницы девицы спохватились, когда Вадим довел ее до «Форда», впихнул в кабину и почти выбросил ничего не понимавшего водителя на тротуар:

– Извини, друг, шеф тебе потом все объяснит. Добирайся до издательства на общественном транспорте.

«Форд» сорвался с места, впритирку проскочил мимо разворачивающейся «Тойоты», получил три пули в дверцу – женщины в кабине «Тойоты» действовали решительно и открыли огонь из пистолетов! – и скрылся за углом. Перехватить его не смог и джип «Шевроле» с тремя девицами в такой же униформе – темно-синие костюмы в талию, блузки, короткие юбки, туфли на толстой подошве, – который стоял неподалеку. Ни те ни другие не смогли просчитать действия объекта и его прыти, а когда опомнились, «БМВ» и «Форд» были уже вне зоны видимости.

Правда, джип попытался догнать издательскую машину, однако Вадим прекрасно водил все виды транспорта, видел ситуацию, притормозил на перекрестке и, круто развернувшись, ударил джип в бок на повороте, так что тот с ходу въехал в витрину магазина хозтоваров. Преследовать «Форд» с Вадимом он уже не мог. «Тойота» же отстала в сплошном потоке машин, и Борич легко ушел от погони дворами.

Стас подъехал к спортзалу ЦСКА всего на несколько минут раньше Вадима с захваченным «языком» – женщиной в костюме. Возбуждение его прошло, наступила апатия после нервной перегрузки, и он уже почти с безразличием ждал, чем закончится попытка Вадима выяснить обстоятельства дела.

– Покарауль, чтобы не сбежала, – кивнул на притихшую на заднем сиденье «Форда» пленницу Вадим. – Я сейчас.

Стас вяло запротестовал, однако Вадим уже быстрым шагом шел к зданию спорткомплекса, открыл в торце незаметную дверь с надписью: «Только для персонала ЦСКА» – и скрылся за ней.

Стас перевел взгляд на женщину, начавшую проявлять признаки осмысленной деятельности, – она явно приходила в себя, – встретил ее мутноватый взгляд и поежился. В глубине глаз незнакомки клубилась слепая жажда убийства. Она попыталась открыть дверцу машины, но Стас придавил ручку и не дал ей выйти. Появившийся Вадим избавил его от необходимости борьбы с пленницей, молча взял женщину под локоть и помог ей выбраться. И едва ушел от удара коленом в пах и кулаком в горло: женщина отлично владела приемами рукопашного боя.

Что сделал Вадим, Станислав не заметил, но после этого пленница перестала сопротивляться и покорно последовала за Вадимом в здание.

Они миновали короткий коридор, прошли мимо открытой двери в небольшой спортзал с гимнастическими снарядами, откуда доносились голоса спортсменов, и вошли в тренерскую комнату.

Женщина вновь попыталась освободиться, однако Вадим без жалости швырнул ее в кресло в углу комнаты и тихо сказал, наставив на нее палец:

– Сиди! Я уже понял, что ты человек команды. А теперь отвечай: что за контора тебя послала наблюдать за нами? Зачем? Вы следите за мной, за моими друзьями, устраиваете охоту, даже применяете оружие! – и я хотел бы знать, в чем дело.

– Напрасно теряешь время, – скривила губы незнакомка, явно собираясь продолжать сопротивление. – Вмешавшись в это дело, ты подписал себе смертный приговор.

– Отлично, – кивнул Вадим спокойно. – Мы хорошо понимаем друг друга. Однако тебе все же придется объясниться.

– Сейчас сюда прибудет моя команда, как ты правильно выразился, и все тебе объяснит… вручную.

– Сейчас сюда приедет моя команда, – усмехнулся Вадим, – а мы тоже кое-что умеем, в том числе развязывать языки. Так что рассказывай, какая контора пасет Панова и Кешу.

Вместо ответа незнакомка гибко метнулась через комнату к выходу, но налетела на руку Вадима, вцепилась в него, целя ногтями разорвать лицо или выбить глаза, и тому пришлось отбиваться всерьез, применяя «мягкие» обтекающие захваты в сочетании с концентрированными ударами в уязвимые точки тела, называемые «чеками». Один из таких ударов едва не сломал палец разъяренной фурии, в которую преобразилась пленница, и она, вскрикнув, упала в кресло, с изумлением и ненавистью глядя на Вадима.

Стасу стало плохо.

– Я не хочу на это смотреть, – выдавил он, отворачиваясь. – Можно, я посижу в зале?

– Иди, – сказал Вадим, трогая пальцем царапину на щеке.

Стас вышел, сел на скамеечку у стены почти пустого зала, где тренировалась группа юных гимнастов, и стал тупо глядеть на одетых в трико юношей и девушек, перебирая в памяти факты своего «умопомешательства». Ничего дельного в голову не приходило, объяснить случившееся одним только психическим расстройством было невозможно, женщина из команды агентов наблюдения была реальна, жизнь вокруг со множеством деталей, которых Стас не помнил, отражалась в его ощущениях также реально, и понять, что происходит, он не мог. Поэтому сидел и ждал, чем закончится беседа Вадима с пленницей из неведомой спецслужбы, устроившей слежку за директором издательства, который не чувствовал за собой никакой вины. Не хотелось ни ехать домой, ни что-то делать, ни вообще двигаться. Гимнасты вскоре ушли, в зале стало тихо, а Стас все сидел, уставившись взглядом в стену напротив, и ждал.

Вадим появился в полутемном зале спустя четверть часа. Посмотрел на отрешенно-мрачное лицо друга, присел рядом на скамейку.

– Она призналась? – очнулся Стас.

– Ты кому-нибудь, кроме меня, рассказывал о своих открытиях? – ответил Вадим вопросом на вопрос.

– Никому, тебе первому. А что это ты намекнул, что эти… дамы следят и за Кешей?

– Это не намек, истинная правда. Вы меня до инфаркта доведете своими признаниями. С ним тоже приключилась странная история.

– Где, когда?

– На Луне, во время последней экспедиции. Потом расскажу. Однако у меня складывается такое впечатление, что вы оба стали нежелательными свидетелями каких-то происшествий, о которых никто не должен знать.