Регулюм - Василий Головачев

– Вы весьма наблюдательны, Станислав Кириллович. «Шестерка» – служба контрразведки Равновесия, а Зидан – мой непосредственный начальник. А чтобы вы знали на будущее и не задавали вопросов, запомните следующее: Равновесие – не изобретение человека, оно существовало еще до появления вида хомо сапиенс, во времена проявления Вселенной, это по сути реализация некоего Творящего Принципа, контролируемая стратегалом, то есть геномом регулюма.

– Бога, что ли?

– Можно сказать и так, хотя мы называем этот Принцип Первичным Компьютером или Компьютером Абсолюта. Вселенная – это океан возможностей, бесконечный фрактал вариантов бытия, но реализуются далеко не все варианты, а только те, где достигается равновесие между волевыми регуляторами. Кстати, если вы и в самом деле абсолютник, как мы подозреваем, вы тоже сможете стать волевым регулятором Равновесия. Таких людей очень мало, у нас их всего пятеро.

– А у «волчиц»?

– У них чуть побольше.

– Кто же создал Равновесие, когда еще не было людей?

– Я не знаю, кто стабилизировал Регулюм Солнечной системы, знаю лишь, что первыми равновесниками были разумные существа Урана – теплокровные растения. Затем эстафета поддержания Равновесия передавалась от планеты к планете: Нептун, Плутон, Сатурн, Юпитер, Марс. Теперь вот Земля. Однако вы все узнаете в свое время, поторопимся.

Они вышли в зал «Центра управления полетами» с разговаривающими между собой компьютерами. Максим подошел к одному из прозрачных стендов, соединенных со столом с компьютером, наклонился к женщине средних лет, работающей за клавиатурой компьютера:

– Аглая Юзефовна, найдите мне милиссу… – он обернулся к Стасу. – Как зовут вашего друга?

– Вадик… э-э, Вадим Николаевич Борич.

– Возраст?

– Тридцать лет, мы вместе учились в школе.

Агент контрразведки снова повернулся к женщине:

– Милиссу Вадима Николаевича Борича, тридцати лет.

– Что вы хотите делать? – пробормотал Стас, ощущая пульсацию «сливовой косточки» в затылке, от которой голову пронизывали странные «электрические» искры.

– Будем выручать вашего друга, – сказал Максим. – А вы отдохните, в принципе я справлюсь и без вас.

– Нет уж, – мотнул тяжелой головой Панов. – Я с вами. И вот еще что… я почему-то беспокоюсь за моего приятеля…

– Я же сказал, мы его вытащим из-под сдвига, где бы он ни был.

– Речь идет о другом человеке – о Кеше, то есть Викентии Садовском. Он недавно летал на Луну и… в общем, не знаю, что там произошло, но у него неприятности.

Максим разогнулся, впился глазами в глаза Стаса.

– Викентий Садовский? Кто это?

Стас растерялся.

– Как это – кто? Он космонавт, летал на орбитальную станцию «Альфа», дважды на Луну, нет, уже трижды…

– Вы это хорошо помните?

– Что значит – хорошо? ! – возмутился Стас и прикусил губу, бледнея. – Вы хотите сказать…

– Я не большой знаток космонавтики, но, по-моему, в отряде космонавтов нет человека по фамилии Садовский.

В голове Стаса поплыл эйфорический звон, он пошатнулся. Максим подхватил его под руку, глянул на встревожившуюся женщину:

– Я сейчас, Аглая Юзефовна. Парень получил слишком большую дозу информации за один прием, это кого хочешь выбьет из колеи. Я его отдам медикам и вернусь.

Что было потом, Стас помнил смутно.

Его привели в комнату с окнами в сад (видеокартинка – вспомнились слова декарха), уложили на диван, две молоденькие медсестры начали хлопотать над ним, раздевать, разминать, обвешивать датчиками, потом пришел мужчина-врач, задал несколько вопросов, и все поплыло перед глазами Панова.

Он куда-то бежал, его кто-то преследовал, потом в голове взорвалась граната боли, и наступила темнота.

ЗАХВАТ

Что он переоценил свои возможности и опыт, Вадим понял, когда его «БМВ» зажали в узком переулке два джипа: серый «Шевроле» и золотистый «Рейнджровер».

Поиграть в кошки-мышки с «девочками в униформе» не удалось, не помогли ни реакция, ни навыки экстраординарного вождения, ни скоростное маневрирование, ни попытка тарана, в результате которой испуганная водительница «Тойоты» резко свернула, спасаясь от лобового столкновения, и врезалась в фонарный столб.

Водитель джипа «Шевроле» такой ошибки не допустил, аккуратно перекрыв арку, через которую Вадим хотел выскочить на улицу, и тому пришлось показать чудеса маневрирования задним ходом, прежде чем он объехал здание банка «Москредит» и вывел «БМВ» на Хорошевское шоссе. Но там его ждал второй джип, «Рейнджровер», едва не протаранивший «БМВ», и Вадим с досадой в душе признал, что девицы далеко не дилетанты и действительно представляют собой команду с неплохим планированием операций и двойной подстраховкой.

Свернув в переулок, он сначала решил использовать дворы, чтобы оторваться от преследования, но первый же двор в окружении стареньких пятиэтажек едва не оказался ловушкой – он не имел другого выхода, и Вадим вынужден был вернуться в переулок, где его и зажали машины неизвестной спецкоманды, состоящей практически из одних молодых, агрессивных и прекрасно подготовленных физически женщин.

Они были вооружены, однако стрелять не стали, имея, очевидно, задание взять Борича живым. Да и он, будь у него пистолет, действовал бы иначе, теперь же, пожалев, что не взял его с собой, Вадим плюнул на галантное обхождение с дамами и начал выбираться из положения так, будто попал в окружение террористов.

Разогнав машину, он направил ее на загородивший дорогу «Рейнджровер», выпрыгнул на ходу, прокатившись мячиком по асфальту, и нырнул в проход между домами, успев проскочить его за мгновение до того, как сюда примчался второй джип, из которого выскочили трое девиц в костюмах одинакового покроя, отличавшихся лишь густотой синего и фиолетового цветов.

Его «БМВ» хотя и врезался в «Рейнджровер», но вторую группу в количестве четырех девиц задержал ненадолго, и дело приняло скверный оборот. Каким бы опытным ни был мастер боя – мужчина, справиться с семью профессионально подготовленными сильными женщинами ему было непросто. Бегали они почти так же быстро, как и Вадим, а загнав его в угол, могли просто «задавить массой», зная при этом приемы рукопашного боя, поэтому Вадим принялся плести паутину отступления таким образом, чтобы точечными мгновенными выпадами выключать преследовательниц по одной.

Поначалу это ему удавалось.

Завернув за угол дома, он дождался появления самой шустрой из девиц и провел прием под названием «шлагбаум». Девица – небольшого роста, худая, с раскосыми глазами и желтовато-смуглым лицом (японка или кореянка) – налетела грудью на руку Вадима и опрокинулась на спину, теряя от удара сознание.