Регулюм - Василий Головачев

– Не думаю, – после секундной заминки ответил начальник службы контрразведки. – Кому и зачем это понадобилось? О терминале на Луне знают единицы…

– На Луне расположены не только наши центры, но и базы РК и, возможно, следящие системы СТАБСа. Не исключено, что началась какая-то игра в кошки-мышки по переделу зон влияния, нам необходимо оценить угрозу и первыми нанести удар.

– Мы работаем…

– Плохо работаете, Зидан! Слишком много допускаете проколов!

– Но на Луне мы прокололись впервые! Все, что писали в газетах и журналах о находках НЛО на Луне, о «цивилизации селенитов», – это не наши утечки…

– Я знаю, в разбалансировке этого слоя Регулюма нет вашей личной вины, но ликвидаторы работают по вашим сведениям, по вашим сценариям, а мы в последнее время почему-то сузили ареал влияния на Регулюм. Сделайте надлежащие выводы.

– Слушаюсь, Эльдар Айдарович. Что нам делать с космонавтом? Убрать?

– Это будет слишком заметно, неминуемо начнется расследование, а лишний шум нам ни к чему. Попытайтесь определить круг его знакомых, ограничьте контакты, а потом измените его милиссу.

– Хорошо, попробуем, – спокойно сказал декарх. – Главное – сохранить эту операцию в тайне от «волчиц».

Вместо ответа эвменарх отключил линию связи.

Декарх на это не отреагировал и не расстроился. Он был стар и опытен и думал в этот момент, что изменить милиссу – мировую линию существования конкретного человека – довольно легко, однако зачастую это ведет к непредсказуемым последствиям.

НЕЗНАКОМАЯ ЛУНА

О том, что Стас Панов попал в больницу после автодорожной катастрофы, Вадим Борич узнал семнадцатого сентября, вернувшись из отпуска.

Отдыхал он под Калугой на даче у родителей, намереваясь провести там все три недели отпуска, но пошли затяжные осенние дожди, похолодало, и Вадим вернулся в Москву, где погода стояла не в пример теплее и солнечнее.

Уже второй год Вадим работал в Московской налоговой службе, в звании капитана возглавляя группу физической защиты налоговой полиции. До этого он пять лет прослужил в знаменитой бригаде ФСБ «Альфа», в группе антитеррора, но во время одной из операций по освобождению похищенных в Приморье с целью выкупа людей был ранен (пуля снайпера террористов пробила ему шею навылет, чудом миновав сонную артерию), полтора месяца провел в реанимации, а после этого был уволен из рядов «Альфы», где требовались молодые сильные люди с железным здоровьем и крепкими нервами.

Однако физических кондиций Вадим – метр восемьдесят пять росту, восемьдесят килограмм мышц и сухожилий без единой капли жира, прекрасная реакция – практически не потерял, продолжал заниматься рукопашным боем, одним из возрождаемых русских стилей под названием суев, некоторое время работал инструктором спецподразделений в армии, точнее – в Военно-воздушной академии, но по совету приятеля перешел в налоговую полицию и остался в Москве, где у него была маленькая однокомнатная квартирка в Бибиреве, на улице Плещеева.

Доложив начальству о прибытии, а также о том, что он готов нести службу, несмотря на не истраченный полностью отпуск, Вадим начал обзванивать друзей и от Кеши Садовского узнал, что Стас в больнице.

– Что с ним? – насторожился Вадим.

– Попал в аварию, – отозвался Садовский, обрадованный тем, что застал Панова дома. – Не волнуйся, живой наш издатель, только черепушку помяло, скоро выйдет. Не хочешь проведать? Я у него был, но могу съездить еще раз. Кстати, мне с тобой поговорить надо.

– Да хоть сейчас. Где он лежит?

– В Склифе, в травматологии. Давай встретимся после шести вечера в метро «Полежаевская», я как раз освобожусь от дел.

– Почему не сразу возле клиники? Где твоя машина?

– В гараже стоит. – Садовский замялся. – Я на ней стараюсь часто не ездить, позавчера едва успел увернуться от бешеного джипа «Шевроле», хорошо, что реакция неплохая. И ты не поверишь… – Садовский снова замялся. – Мне почему-то кажется, что за мной следят.

– У страха глаза велики, – засмеялся Вадим. – Кто за тобой может следить? Разве что поклонницы?

– Ты откуда знаешь?

– Что я знаю?

– За мной действительно следят женщины.

– Да зачем им понадобился бедный российский космонавт? Кстати, как слетал?

– Об этом я и хотел бы с тобой побеседовать. Либо я с ума сошел, либо… В общем, в шесть встречаемся в метро, в центре зала.

Викентий повесил трубку, а Вадим задумчиво прошелся по комнате, оценивая слова и тон, каким Садовский разговаривал. С Кешей они дружили еще со школы, как и со Стасом Пановым, и никогда не забывали друг о друге, куда бы ни забрасывала судьба, и хотя Викентий по натуре был осторожен, рассудителен и уравновешен, что не помешало ему исполнить мечту и стать космонавтом, однако ни разу ни на что не жаловался и никого не боялся. Судя же по его речи в данный момент, он был взволнован, если не серьезно напуган.

– Вот японский мамай! – вслух проговорил Вадим. – Не нравится мне все это! Интересно, что там Кеша обнаружил, на Луне, кроме камней и пыли? Неужто уэллсовских селенитов?

До пяти часов вечера Вадим занимался уборкой квартиры, смел с полок пыль, постирал белье в недавно приобретенной стиральной машине. В свои тридцать лет он был еще не женат, что частично объяснялось спецификой службы в подразделении антитеррора, а частично тем, что для знакомых девушек он ставил очень высокую планку, которую не преодолела ни одна из них. Многие ему нравились, но не до такой степени, чтобы можно было повести их под венец. Впрочем, его успокаивала мысль, что и друзья оставались до сих пор холостяками. Как говаривал Кеша, самый рассудительный из них: у холостого много забот, а у женатого вдвое больше.

Раздался телефонный звонок.

Вадим на ходу вытер мокрые руки полотенцем, снял трубку.

– Господин Борич? – послышался в трубке невыразительный женский голос.

– Слушаю вас, – отозвался Вадим, не узнавая абонента. – С кем имею честь говорить?

– Вы встречались с известным космонавтом Викентием Садовским? – вместо ответа продолжала незнакомка.

– Только собираюсь. А что? Кто говорит? – спохватился Вадим. – Представьтесь, пожалуйста.

– Не обязательно. – В трубке затукали гудки отбоя.

Озадаченно повертев ее в руке, Вадим положил трубку на аппарат. Пожал плечами, размышляя над странным звонком, подумал: не розыгрыш ли самого Кеши? Потом пошел заканчивать стирку.