Руины Тэманлина - Саяна Леан

Ашира постаралась быстрее покинуть заброшенное крыло дворца, отдающее смесью сна и печали. Время близилось к вечеру, королевский бал вот-вот начнется. Она быстро шла по коридору, ища выход.

Откуда-то раздался пронзительный вой, а за ним почти детский плач. Стены от воя содрогнулись и задрожали.

Ашира инстинктивно присела и прижалась к стене. Больше ей этот дворец не нравился. Но она обязана выяснить, кто та женщина на портрете и почему она носит то же имя, что и Ашира.

Девушка вынула из ножен меч и пошла на звук. Когда ей показалось, что вой доносится из-за угла, она вынырнула в коридор, готовясь к драке, там никого не оказалось. И вой затих. Плач ребенка она тоже больше не слышала.

– Что, черт подери, здесь происходит? – Ашира убрала меч, но осталась настороже.

Ей захотелось вернуться к портрету, забрать его с собой. Обследовать еще раз коридоры. Но король ждать не будет.

Два часа ушло на то, чтобы познакомиться с солдатами. Вернее, заставить их познакомиться с собой и отдать им приказы на счет предстоящего мероприятия.

Потом и сама Ашира отправилась на праздник. Сначала она пришла к Асмунду, доложив, о своих приготовлениях, сопроводила Его Высочество в бальный зал. Весь вечер ей предстояло крутиться рядом с его милостью, но из головы никак не шел портрет Аксаи и непонятный вой в коридоре, затихший таинственным образом. Неужели слуги ни разу этого не слышали? Или делали вид, что не слышали? А как в заброшенной части мог оказаться ребенок?

Ашира старалась не погружаться в раздумья, наблюдать за королем и обстановкой в зале. Она прогуливалась от одной стены к другой, в то время, пока Асмунд развлекался в обществе фурий, от которых наемницу подташнивало.

Солдаты после недавних показательных агрессий девушки, опускали при ее появлении взгляд в пол. У одного виднелся синяк под глазом. Ашира усмехнулась, переводя внимание на Свена. Так звали наглеца, попытавшегося выгнать ее во второй раз. Это, отнюдь, не единственная его травма. К женщинам Свен сможет наведаться очень нескоро. Его пример стал для остальных показательным.

Она ворвалась в казарму меньше, чем за четверть часа до начала бала, времени на подготовку оставалось мало, потому девушка начала с решительных действий. Возможно, иначе, она бы попыталась наладить отношения с подчиненными другим способом.

Свен смущенно опустил голову, заметив внимание защитницы.

«Правильно, мальчик. Правильно», усмехнулась девушка. Такое отношение нравилось ей гораздо больше.

Вартхан всегда учил ее применять силу только в крайних случаях. И она честно старалась избегать драк. Пыталась договариваться, зачастую даже терпела некоторые унижения и оскорбления, но все чаще ее темная сторона брала верх над разумом, тогда Ашира показывала клыки обществу, не чураясь применять оружие в разговоре. Свен стал тому примером и явным подтверждением.

Асмунд отвлекся от очередной красавицы, спровадив ее к столу с угощениями, он успел заметить настороженность защитницы. Как-то слишком рьяно она осматривала каждый темный угол. Это напряжение передалось и солдатам.

Пока она думала, что Асмунд не смотрит на нее, то позволяла себе немного расслабиться, выражение ее лица сразу менялось, защитница становилась грубоватой и надменной. Похоже, он еще много не знал об этой девушке. Сколько еще в ней граней?

Асмунд поймал свою защитницу за рукав. Она сначала удивленно посмотрела на руку, только потом на короля.

– Ты что-то заметила?

– Нет, ничего, господин. – Ашира встряхнула головой, скидывая с себя пелену задумчивости.

– Что тогда с тобой?

– Все прекрасно. Наслаждаюсь вашим обществом, – девушка выпрямилась, словно по команде.

Асмунд предложил защитнице свою руку, и она не охотно ее приняла.

– Потанцуешь со мной?

Ашира удивленно изогнула бровь, она здесь все-таки защитница, а не танцовщица. Или она не верно поняла свою роль?

– Я не в том наряде, ваша милость, – Ашира развела руками, указывая, что вместо бального платья на ней строгие брюки, мужской сюртук с эмблемой королевства, наспех подшитый под ее фигуру и высокие кожаные сапоги.

– Какая разница в чем ты?

– У всех будет впечатление, что танцуют двое мужчин.

– Я думал, тебе нет дела до публики.

– Так и есть. Я беспокоюсь о вашей репутации, – Ашира лукаво улыбнулась. Ей не сдалась репутация напыщенного короля.

– Не ври. Моя репутация тебе до канделябра. – Не дожидаясь ответа, Асмунд повел девушку в центр зала.

Они остановились в самом центре. По лицу защитницы он видел, насколько неприятна ей эта идея. Пары расступились перед королем и его спутницей. Музыканты заиграли вальс, приглашая на танец гостей.

Асмунд вежливо притянул наемницу к себе, обнимая за талию. Большего всего ей хотелось отдавить королю ноги, списав такое действо на ужасающее неумение танцевать. Намного привычнее ей было танцевать в тавернах, не задумываясь об этикете и приличиях, там и музыканты веселее играют, и публика живее. Ей нравилось топать по деревянному полу, подпевать бранные песни, чокаться огромными оловянными кружками пива с мужичьем. Лжи и пафоса в таких местах намного меньше, не нужно каждый раз раскланиваться перед представителями королевской крови. А какие драки были в тавернах! О, чистая благодать. Никакого оружия, строго на кулаках. Драки обычно случались во время споров, когда мужики уже знатно выпили. Но от этого не теряли свою красочность. Ашира испытывала эстетическое удовольствие, подсчитывая летевшие в разные стороны зубы противников.

Вот такая жизнь ей нравилась. Среди простых, но искренних людей, со своими слабостями и достоинствами. Большинству из них было попросту наплевать на род занятий молодой девушки с платком на лице. Она пила как солдат и ругалась, как пират. И они принимали ее. Без лишних вопросов, без косых взглядов.

Ашира старалась не смотреть королю в глаза, ей хотелось быть далеко отсюда, но в душе она хотела быть равной Асмунду. Осознавая, что и ростом, и статусом, этот человек выше ее, наемнице никогда не допрыгнуть до короля, на всего лишь убийца. Не годится ему и в подметки.

Ей вдруг показалось, что, приглашая на танец, Асмунд снова унизил ее, причем намеренно. Этот танец, кость, брошенная рабыне.

В глазах снова блеснула высокомерная злость. Девушка улыбнулась, обнажая клыки. Северная волчица, так называл ее учитель из-за привычки Аширы показывать оскал, она это уперто называла улыбкой. Это унижение не сойдет королю с рук.