Сто кило историй - Екатерина Никитина

Ну как можно так себя распустить?

«Ну как можно так себя распустить? » – на этот немой (а иногда и вполне внятный) вопрос Мила и ее 102 килограмма родного веса могли дать развернутый и подробный ответ. Во-первых, иметь генетическую предрасположенность или какой-нибудь гормональный сбой (и то, и другое не редкость). По-русски говоря, предрасположенность означала такое настроение организма, при котором он считает каждую калорию стратегическим запасом, все оставляет впрок и не готов расставаться с нажитым непосильным трудом.

Во-вторых, не обладать железной волей и характером. Мила и ее лишний вес имели давнюю историю отношений, которая больше всего напоминала страстное танго: шаг вперед, два назад.

В-третьих, обладать способностью иногда задумываться. Задумалась Мила не ко времени – и торта как не бывало. На пару недель забросила походы в фитнес-центр – и здравствуйте, новые старые килограммы, как же я жила без вас все это время?

К сожалению, люди, задающиеся вопросом: «Ну как можно так себя распустить? » – не предполагают, что им на него ответят, поэтому Мила чаще молчала, старалась жить незаметно и не бросаться в глаза (что при 54 размере проблематично).

На людей, которые относились к толстым людям со смешанным чувством удивления и пренебрежения (примерно с таким же чувством они могли бы смотреть на двухглавую волосатую гусеницу, если бы та существовала в природе), Мила не обижалась. Ей самой было знакомо это чувство, правда, испытывала она его по другим поводам…

Тому, кто продвинулся в постижении духовных практик и далеко ушел от зла и суеты, нужно за какой-нибудь надобностью заглянуть в отделение Почты России. Примерно в тот момент, когда пенсионеры получают пенсию, матери – детские пособия, молодые люди пытаются отправить посылку, и все эти категории граждан, питая нежную любовь друг к другу и к миру в целом, стоят в бесконечной очереди в одно окошко. У которого через пять минут перерыв на обед.

Очередь бурлила, где-то заходился кашлем пенсионер, парень лет 20-ти говорил по телефону, умудряясь обходиться исключительно обсценной лексикой и предлогами, старушка скрашивала досуг ближайшего окружения, перечисляя свои диагнозы. Прямо у окошечка стояла бабушка, которая забыла очки дома, но не сдавалась и пыталась заплатить по всем накопившимся квитанциям. Каждую купюру, которую она доставала из кошелька, бабушка подносила к носу, обнюхивала, осматривала со всех сторон и только после этой процедуры отдавала кассирше. Позволить девушке или любому человеку в очереди отсчитать нужную сумму бабушка не могла: прожитые годы заставили ее прочно разувериться в людях.

Мила уже в достаточной степени отрешилась от всего земного, когда чуть позади нее раздался практически нечеловеческий визг:

– Ты почему вести себя не умеешь? – орала женщина с исказившимся от ненависти лицом. – Все стоят, и ты стой! !! Ты что, особенная, что ли? Вот домой приду, я с тобой разберусь!

Вопль с ужасом, дрожа от слез, слушала девочка лет семи, которая подошла к маме с вопросом, долго ли еще им нужно стоять в этой очереди.

– А нельзя ли поспокойнее с ребенком разговаривать? – попытался вступиться какой-то пенсионер. – Она же маленькая, устала.

– Не ваше дело! – переключилась женщина, не снижая напора. – Мой ребенок, как хочу, так и разговариваю! Вас не спросила! – И уже обращаясь к дочери: «Давай, ори погромче! Чтобы у тебя защитников побольше нашлось».

Мила подумала, что дети умеют за пять минут довести до белого каления, что у женщины был трудный день, что полетели внутренние предохранители, и эта, наверно, неплохая в спокойном состоянии женщина сама не понимает, что говорит. Духовные практики не помогали. Врезать женщине хотелось все равно.

Тогда Мила повернулась, вышла из очереди и, подойдя поближе, стала внимательно и подробно рассматривать женщину: ее тщательно уложенные волосы, ее лицо, красивое от природы, но с неприятным брюзгливым выражением, таким, как будто мир что-то задолжал ей и не торопится платить по счетам. Ее хорошую фигуру и правильный наряд – на то и другое явно не жалели средств. Мила рассматривала женщину сверху вниз, и выражение удивления и пренебрежение не сходило с ее лица.

– Че уставилась, толстуха? – не выдержала женщина.

– Ну как же можно так себя распустить? – с чувством спросила Мила, развернулась на каблуках и не торопясь вышла. За ее спиной что-то клекотало, но Мила-то знала: этот вопрос не предусматривает ответа.

Про неожиданные предложения

Будильник исполнил мерзко-бодрую музыку и затих. Вслед за ним тренькнул телефон. Маргарита Матвеевна с трудом разлепила глаза и прочла смс.

– Выходи за меня, – четко и недвусмысленно предлагал незнакомый абонент.

Приятно, когда день начинается с предложения руки и сердца, поэтому, готовя завтрак, Маргарита Матвеевна напевала себе под нос, а иногда задумчиво смотрела вдаль. Она всегда подозревала, что окружена тайными поклонниками и жила в соответствии с этим подозрением, гордо неся внушительный бюст навстречу миру.

Женщина весомых достоинств и элегантного возраста, предложений руки и сердца Маргарита Матвеевна еще не получала. Многочисленные неизвестные поклонники, видимо, годами не могли решиться на столь ответственный шаг – и в конечном итоге выбирали себе варианты попроще. Маргарита Матвеевна корила их за малодушие и покорно ожидала смельчака, готового жить с ней душа в душу в безоговорочном счастье и согласии. К 50 годам Маргарита Матвеевна оказалась в плотном кольце тайных воздыхателей, из которых никто не спешил выйти из романтического тумана. До этого дня.

Сообщение, безусловно, написанное поклонником, уставшим томиться в неизвестности, требовало ответного жеста. Допивая утренний кофе, Маргарита Матвеевна решила, что невежливо заставлять человека ждать и игнорировать столь сильное чувство, поэтому также коротко и прямо ответила незнакомому абоненту: «Буду ждать вас в 14. 30 у ЗАГСа N… района. Не забудьте паспорт».

С точки зрения логистики все было идеально. ЗАГС удобно располагался недалеко от работы, и за обеденный перерыв Маргарита Матвеевна как раз успевала наладить личную жизнь. Оставался вопрос с нарядом. Белого платья в гардеробе не нашлось, да и было бы неуместно отправиться в нем на работу, поэтому Маргарита Матвеевна выбрала красное платье с эффектным декольте и дополнила образ ярко-красной помадой.

На работе красное платье произвело впечатление, и Павел Никифорович, не пропускавший в офисе ни одной молоденькой юбки, в этот раз надолго задержался у стола Маргариты Матвеевны, млея в лучах ее красоты. Маргарита Матвеевна, не удостоив Павла Никифоровича лишним взглядом, выписала ему акт и выпроводила ловеласа за дверь. Ее мысли в этот момент витали далеко.