Офицеры и джентльмены - Ивлин Во

Последние сорок пять минут поездки прошли в полной тишине. Спали все, кроме Гая. Наконец поезд прибыл в Саутсенд, офицеры похватали вещмешки – и остались одни на платформе, в холоде и сырости. Еще долго после того как, растворенный расстоянием и мраком, перестал мигать тусклый фонарь, восточный ветер доносил хриплый паровозный присвист.

– Вы из Полка алебардщиков? – уточнил носильщик. – Вас ждали с поезда на шесть ноль восемь.

– А в приказе этот поезд значится.

– Почему тогда остальные ваши приехали час назад? Офицер транспортной службы только что ушел. Может, вы еще его поймаете. На стоянке. А, нет, не поймаете – вон он уезжает. Сказал, сегодня военных больше не ожидается.

– Вот черт.

– А вы что, первый день в армии?

И носильщик исчез в темноте.

– Ну и что нам делать?

– Надо позвонить.

– Кому?

Леонард в три прыжка нагнал носильщика.

– А с Кут-эль-Имарой по телефону можно связаться?

– Действует только военная линия. Аппарат в кабинете офицера транспортной службы. Там уже заперто.

– У вас телефонный справочник есть?

– Валялся где-то. Попытайте счастья. Сдается мне, телефон отключен.

Справочник обнаружился в полутемной каморке станционного смотрителя.

– Вот, интернат Кут-эль-Имара. Попробуем.

Через минуту в трубке раздался хриплый голос:

– Слушаю! Что? Кто? Говорите громче! Почему эта линия до сих пор не отключена? Здесь теперь подразделение вооруженных сил.

– Мы – офицеры-алебардщики. Нас на вокзале восемь человек. Ждем доставки на базу.

– Это вы должны были приехать час назад?

– Наверно, мы.

– Оставайтесь на линии, сэр. Я сейчас. Может, тут кто в курсе.

Прошло немало времени, прежде чем новый голос спросил:

– Вы откуда звоните?

– С Саутсендского вокзала.

– Какого черта вы не уехали на автобусе? Был же автобус.

– Мы только что с поезда.

– Значит, опоздали. Автобус ушел. Другого транспорта нет. Добирайтесь своим ходом.

– А далеко?

– Конечно, далеко. Поспешите, а то без ужина останетесь. У нас и так еды негусто.

Алебардщики поймали целых два такси, погрузились вместе со всеми пожитками и покатили. Темно было, хоть глаз коли. Ехали без малейшего понятия о направлении. Через двадцать минут, изрядно помятые, выстроились в пустом холле. Дощатый пол, еще влажный после уборки, нестерпимо вонял дезинфекционным раствором. Явился убеленный сединами и увешанный орденами алебардщик и пообещал позвать капитана Маккинни.

И позвал, видимо, прямо из столовой.

– Здравствуйте, джентльмены, – проговорил капитан Маккинни с набитым ртом. – В вашем приказе, верно, что-то напутали. Полагаю, вина не ваша. Сейчас повсюду бардак. Я в этом заведении главный. Причем меня сюда назначили не далее как нынче утром, в девять часов. Делайте выводы. Кстати, вы ужинали? Ну так поторопитесь, пока еще не все съедено.

– Где можно умыться?

– Там. Только мыла нет, и горячей воды тоже.

Так и не вымыв рук, алебардщики проследовали за капитаном Маккинни в столовую. Выявить все ее прелести им предстояло в недалеком будущем, пока же в глаза бросилась скудость обстановки. Два предлинных стола щеголяли эмалированными мисками и кружками, а также алюминиевыми вилками и ложками, какие алебардщики видели один раз, в солдатской столовой. На тарелках лежали порционный маргарин, нарезанный хлеб, успевший посинеть картофель в мундире и сероватый холодец, смутно помнившийся Гаю со школьных лет, что выпали на Первую мировую войну. При виде холодца аппетит исчез окончательно. На краю стола имелся спиртовой чайник. Из носика уже натекла целая лужа. Свекла единственная оживляла монохромный натюрморт.

– Сдается мне, мы угодили в самый что ни на есть Дотбойз-холл [15 - Школа для мальчиков, где царит палочная дисциплина (из романа Чарльза Диккенса «Николас Никльби»). ], – заметил Триммер.

Впрочем, не интерьер и не ассортимент блюд привлекли основное Гаево внимание – нет, из-за стола, не переставая жевать, на вновь прибывших уставились с полдюжины прапорщиков. Видимо, это и были офицеры из центра подготовки, о которых алебардщикам столь много доводилось слышать.

За другим столом сидели также полдюжины знакомых офицеров из военного городка.

– Устраивайтесь пока вон там, – посоветовал капитан Маккинни, – вместе с приятелями, которые тоже не определились. Завтра утром все решим, все по полочкам разложим. – Маккинни возвысил голос, чтобы слышали все присутствующие в столовой: – Я пошел к себе на квартиру. Надеюсь, все необходимое у вас имеется. Если нет, что ж, придется потерпеть. Ваши комнаты на втором этаже. Кто с кем будет жить, сами разберетесь. Свет гасят в полночь. Подъем в семь. Построение в восемь пятнадцать. До отбоя, то есть до полуночи, можете выходить из казарм. Денщиков шесть человек, но они целый день мыли да скребли, так что буду вам очень признателен, если нынче вы их не побеспокоите. Ничего с вами не случится, если один раз сами свои вещи наверх отнесете. Бар пока не функционирует. Ближайшая пивная для офицеров, «Гранд», находится напротив, по дороге это с полмили. Пивная, которая к нам поближе, – только для рядовых. Засим прощаюсь. Спокойной ночи.

– Был я недавно на лекции под названием «Как управлять людьми», – начал Триммер. – Так вот, какую информацию я почерпнул? А почерпнул я следующую информацию: при размещении по квартирам существует три очереди – первая, вторая и третья. При том, что командир не относится ни к одной из них. Офицер-алебардщик не сядет есть, пока не убедится, что последний из его солдат уже ест. Офицер-алебардщик не ляжет спать, пока не убедится, что последний из его солдат обеспечен постелью. – Триммер взял вилку и в глубоком раздумье гнул, пока не сломалась. – Вы как хотите, а я иду в «Гранд». Может, обнаружу в тамошнем меню что-нибудь удобоваримое.

Триммер был первой ласточкой. Едва за ним закрылась дверь, из-за стола поднялись прапорщики. В души некоторых закрались сомнения, а не следует ли заговорить с новичками; впрочем, на тот момент новички уткнулись в тарелки, и вопрос решился сам собою.

– Компанейские ребята, – хмыкнул Сарум-Смит.

Трапеза много времени не заняла. Вскоре алебардщики-новички уже топтались в холле.

– Дядя, давай я понесу твой вещмешок, – сказал Леонард, и благодарный Гай похромал за ним вверх по лестнице.