Беспощадный, или Искатели смерти - Василий Головачев

– Это приемы из арсенала «отравленный коготь» – удары по нервным центрам и чувствительным точкам. У японцев это искусство называется Дим-Мак – искусство «ядовитой руки», у китайцев – Да-цзе-шу – искусство пресечения боя. В русских стилях нет специального термина, хотя некоторые инструкторы и дают данной области единоборств свои названия типа «отравленный коготь» или «техника смертельного касания». Мы тоже будем изучать эту технику, но прежде научимся находить обезболивающие нервные узлы и точки реанимации, что намного важнее. Все, разговорам конец, начинаем заниматься.

Обступившие было учителя взволнованные происшедшим ученики быстро построились, и Андрей мимолетно подумал, что визит депутата Лазарева со своими телохранителями сделал доброе дело – показал всем возможности русского стиля боевых искусств. Более удачных «показательных выступлений» придумать было невозможно.

Тренировка прошла исключительно продуктивно. Воодушевленные примером учителя члены секции занимались познанием техники самореализации с небывалым рвением. Заставлять их добиваться максимальной точности выполнения приемов Андрею не пришлось ни разу.

Закончив занятия, он принял душ и поехал к Федорову, по пути заскочив в магазин и купив коробку конфет. Как и он сам, Лев Людвигович алкоголь не употреблял, зато любил сладкое и соки.

Они обнялись.

Хозяин сжал гостя так, что у того затрещали ребра. Одет он был в цветастый китайский халат, в котором могли уместиться двое таких, как Андрей.

– Рад тебя видеть, мастер. Есть хочешь?

– А что ты можешь предложить? – полюбопытствовал Андрей, разглядывая необычно худое, с темными кругами под глазами, лицо друга. – Ты неважно выглядишь, Людвигович. Али случилось что?

– Ничего не случилось, – отмахнулся Федоров, смурнея, жестом пригласил гостя на кухню. – Лечит меня жизнь, лечит от наивности, да все никак вылечить не может. Может, возраст еще детский, раз я в идеалы продолжаю верить? От искушений отказываюсь?

– Возраст не приносит мудрости, – покачал головой Андрей. – Он лишь позволяет видеть дальше: как вперед, так и назад. И очень грустно бывает оглядываться на искушения, которым ты вовремя не поддался. Так что пора и тебе над этим задуматься.

– Прямо афоризмами заговорил.

– А это и есть афоризм. Роберту Хайнлайну принадлежит, был такой американский фантаст.

– Читал в детстве, хотя ничего не помню. Из еды у меня жареная картошка и селедочка, соления всякие. Будешь?

– Не откажусь после тренировки. Пить что-нибудь в твоем доме имеется?

– Молоко, чай, вишневый сок. Да, я от деда из Брянской губернии сбитень малиновый привез, хочешь попробовать? Только он хмельной, в голову будь здоров как ударяет.

– Нет, лучше соку налей.

– Вольному воля, спасенному рай. А я хлебну дедового сбитня, мне можно, я не спортсмен.

Они чокнулись стаканами, выпили каждый свой напиток. Потом Лев Людвигович поставил на стол сковороду с картошкой, открыл банку с консервированным салатом, и оба принялись жевать, поглядывая друг на друга.

– Я не понял твоего высказывания насчет искушений, – сказал Андрей. – Что ты имел в виду?

– Не то, о чем ты подумал, – ухмыльнулся Федоров; глаза его заблестели. – Как известно, пророков в родном отечестве не любят и не замечают. Попробовал я сунуться со своими предложениями в госструктуры и получил от ворот поворот. Осмеяли и даже пообещали посадить «за попытку получения государственных средств в личное пользование».

– Ну, тупости нашим чиновникам не занимать, – согласился Андрей. – Давно известно, что самый страшный на свете зверь – российский чиновник, защищающий свою персональную кормушку.

– Вот я и говорю – выперли меня на всех уровнях. Только в военном ведомстве пообещали рассмотреть мою заявку, да уже почти год прошел, а от них ни слуху ни духу. Зато американцы готовы взять меня на полный кошт, обеспечить всем необходимым, дать квартиру, машину, счет в банке…

– Искушение действительно великое, – кивнул Андрей. – Неужели ты не согласился?

– Я русский человек, – с прорвавшейся горечью вздохнул Лев Людвигович. – Не могу я жить за границей, вдали от родины, и не хочу. К тому же янки практически в кабалу загоняют, так как по условиям контракта я не имел бы права не то что в Россию ездить, родителей навещать, но и вообще носа высовывать с территории научного центра. Отказался я, разумеется. Вот и маюсь теперь, деньги ищу на исследования и создание опытной установки.

– О чем речь?

– Ты об эффекте Ушеренко что-либо слышал?

– Нет.

– А о теории упругой квантованной среды?

– Ничего, – виновато развел руками Андрей. – Честно говоря, я наукой не сильно интересуюсь.

– Не ты один. Эту теорию создал мой учитель Владимир Семенович Леонов, еще в прошлом веке, в девяносто шестом году. Сейчас он в Белоруссии работает, строит первый У-реактор и кое-что еще. Но не суть. Его теория УКС, естественно, не признается ортодоксальной наукой, в том числе и нашими академиками, ибо это сразу выбивает у них почву из-под ног, но подтверждений правильности теории уже накопилось столько, что отмахнуться от нее никому не удастся. За ней будущее. К тому же Владимир Семенович шел к своей теории от практики, как инженер, поэтому все его постулаты и формулы р а б о т а ю т, то есть проверены в реальных условиях.

– И что конкретно проверено? – скептически хмыкнул Андрей.

– Да все! В том числе созданы первые «летающие блюдца» на эффекте деформации вакуума и энергоустановки, КПД которых достигает семидесяти процентов. Да и это далеко не предел.

– Ну и ну! – качнул головой Андрей. – Ни о чем подобном не слышал. Неужели это возможно?

– Я сам такие фокусы показываю, – махнул рукой Лев Людвигович. – Могу тебе продемонстрировать. Я в деревне под Костромой хату купил и лабораторию соорудил, так как никто из больших начальников ни рубля не дал на проведение экспериментов, вот и пришлось из подручных средств сварганить испытательный стенд и приборную линейку. У меня там энлоид стоит, хочешь посмотреть?

– Что стоит? – не понял Андрей.

– Это я так назвал свой опытный образец летающей «тарелки», она использует те же принципы, что и настоящие НЛО.

– Хотелось бы взглянуть.

– Съезжу в столицу по одному делу, приеду обратно и повезу тебя на экскурсию. Тут недалече, всего-то восемнадцать километров от Костромы, деревня Суконниково.